Поляков в этой среде процветал и, казалось, знал все входы и выходы. Его компания захватила два самых высоких здания в городе, а свой офис Поляков разместил на верхнем этаже одного из них. С этого насеста он имел возможность любоваться городом, рекой, лесами и корпусами университета, где некогда учился. Он часто работал и выпивал там на верхотуре допоздна – и оставался ночевать в офисе, где у него на такие случаи имелась спальня. А еще там всё было нашпиговано камерами видеонаблюдения и оборудовано звуконепроницаемыми дверьми, чтобы никто ничего не мог подсмотреть или подслушать.

Как раз будучи в гостях в его днепровском офисе, я побольше узнал о компаниях Полякова. У него настолько хорошо всё заладилось с сайтами знакомств и программным обеспечением для бизнеса, что он построил целых семь предприятий с доходностью не менее 100 млн долларов в год каждое. У него также были крупные дела в таких областях, как онлайн-игры, робототехника и искусственный интеллект. По части сайтов знакомств и игр у него в основном всё выглядело достаточно стандартно. Но бывают под такими вывесками и дела посомнительнее с этической точки зрения. «Игры» иногда оказываются азартными, а сайты – де-факто онлайн-казино. И «сайты знакомств» иногда на поверку оказываются заманухой с фейковыми аккаунтами красавиц, где у разинувших варежку мужиков выуживают номера кредитных карт и впаривают подписки, от которых потом практически невозможно отказаться. Структура собственности его компаний была сложной, и основные их деньги были надежно спрятаны на офшорных счетах. К моему приезду в Днепр компании Полякова обеспечивали работой почти пять тысяч человек и исправно приносили хорошие деньги.

Как-то вечером мы отправились в симпатичный днепровский ресторан в компании его главных помощников, включая Анисимова. Еще там был тучный и шумный отставной военный, который, насколько я понял, как раз и выправлял мне допуски на старые советские режимные объекты. Была пара женщин, заправлявших какими-то онлайновыми операциями. Вообще-то усвоить, кто из них чем именно занимался, мне было трудновато хотя бы по той причине, что официант без конца подливал нам всем виски Oban. Гости сообщили по данному поводу, что Поляков в свое время монополизировал поставки этого бренда в Украину, а потом чуть было не купил и сам завод Oban за 19 млн долларов, но вовремя одумался, решив, что так недолго и спиться. Вероятно, то были сочиненные экспромтом байки, но вечером в ресторане они выглядели правдоподобными, а поутру и подавно.

За трехчасовое застолье с морем виски мне стало ясно, что все эти люди невероятно преданы лично Максу Полякову. Большинство работало на него не первое десятилетие и помогало выращивать из неоперившихся компаний птиц большого полета. Он щедро вознаграждал тех, кто преуспевал на этой ниве, и во время застолья поднимал тост за тостом за своих лучших работников, не забывая иногда и упрекнуть тех, кто мог бы для него зарабатывать и побольше. Среди многих тостов Поляков раз за разом напоминал своим директорам, что прибыли от софта, игр и потаскунов теперь вкладываются в дело великое и славное – сделать так, чтобы ракеты их Firefly заработали и полетели.

«Иногда я совершенно убежден в том, что мы с вами созданы со встроенными идеями наподобие программных прошивок, – сказал Поляков. – А со временем ты вдруг раскрываешься и начинаешь их чувствовать. Тебе нужно испытать эту страсть, предаться ей. Нужно предаться страстному увлечению идеей. Потому-то я и отправился в Америку и даже не прикоснулся ни к чьим деньгам, кроме собственных. Это я всё к тому, что лишь на собственные деньги ты можешь исследовать свою страсть должным образом».

* * *

В детстве Поляков ежедневно ощущал вокруг себя мощь украинского машиностроения, а потому очень болезненно перенес последующее погружение страны в хаос. И он сам на себя возложил миссию спасения остатков украинских аэрокосмических знаний и побуждения нового поколения инженеров к былому масштабному мышлению. Ради осуществления этого замысла он открыл в Днепре филиал Firefly с производственным цехом и научно-исследовательской лабораторией. Он также подпитывал немалыми деньгами местную систему образования.

Однажды утром сопровождающие привезли меня на украинский завод Firefly. Инженеры-ветераны «Южмаша» соседствовали там с молодыми специалистами. Поляков потратил миллионы на закупку самого современного оборудования в диапазоне от высокоточных 3D-принтеров и лазерных резаков до токарных и фрезерных станков. Раньше там находилась фабрика окон, и ее железные стропила и щербатые кирпичные стены внешне вполне соответствовали общей обшарпанности Днепра. Но Поляков это место преобразил. Его завод стал ярким, чистым пространством, пышущим энергией молодости. В цеху трудилось свыше ста человек, и теоретически они могли производить детали для ракет Firefly не дороже, чем где бы то ни было еще, с учетом дешевизны рабочей силы и материалов. Но главным было не это, а возможность подключить десятилетия опыта местных ракетостроителей и создать недосягаемые для конкурентов технологии.

И были все основания верить в реалистичность стратегии Полякова. Российские ракетные двигатели, к примеру, еще с советских времен превосходят все прочие настолько, что хотя бы догнать русских по этой части американским инженерам всё никак не удается. Например, United Launch Alliance (ULA)[249] долгие годы анекдотичным образом выводила на орбиту сверхсекретные американские военные спутники с помощью российских РД-180[250]. Конек же украинских ракетостроителей – турбонасосные системы, обеспечивающие строго дозированную подачу компонентов топлива в камеру сгорания ракетного двигателя. На словах вроде бы ничего особенного, а в реальности проблемы с обеспечением правильных пропорций и расхода горючего и окислителя при помощи этих турбонасосов раз за разом служат источником головной боли и одним из главных тормозов многих ракетостроительных программ, в чем имели возможность убедиться даже в SpaceX при постройке Falcon 1. Инженеры украинского завода Firefly уже разработали турбонасосы для ракет компании и передали ноу-хау своим американским коллегам. Так что «старый космос» пришел на подмогу «новому». Или, говоря словами самого Полякова, «мы берем лучшее из обоих миров».

В расположенной по соседству лаборатории Поляков собрал команду разработчиков новых маневровых двигателей для спутников. Это была усовершенствованная версия «ионного» двигателя для коррекции орбиты спутников. Украинская команда заверяла, что всего за год и с нуля создала нечто беспрецедентное по соотношению «цена/качество». По их словам, постройка их продукта будет обходиться всего в 200 тыс. долларов за штуку против миллионов долларов в любой другой стране[251].

Далее в программе моего тура по Днепру значился местный университет. Опять же, снаружи его корпуса́ не впечатляли. Внутри, однако, всё искрилось и блестело. Поляков лично пожертвовал миллионы долларов на ремонт и обновление всего и вся, а