Официантка поставила перед Евой красное вино, и шпионка, задумчиво играя в руке бокалом, решала, с какой стороны лучше подойти и завести разговор с этим невротиком. Но звякнувший колокольчик на двери внес свои коррективы.

— А ты что здесь делаешь… — прошептала себе под нос Рид и спряталась за колонну, узнав в пришельце распорядителя из того самого клуба, где Ева еще недавно работала. — Только тебя здесь не хватало.

Но еще большим шоком для нее стало то, что он подсел к парню, за которым и наблюдала шпионка, спутав ей все карты.

— Что происходит… Каким образом они все связаны? — от того, как быстро забилось ее сердце, Ева даже сделала пару глотков пойла, которым здесь называли вино.

Парни о чем-то разговаривали и, судя по отрывистым фразам и безразличным кивкам, вряд ли их можно было назвать друзьями.

«Похоже, это просто связные… о чем-то договариваются. Очевидно, Эфрейн не стала лезть сразу на рожон», — размышляла Ева, наблюдая за распорядителем, который начал размахивать руками, а его собеседник растерялся. Они явно о чем-то спорили, но ни бармен, ни официантка, ни другие посетители не обращали на них никакого внимания. Здесь явно такое не было редкостью.

— Мне нужны гарантии! — донесся до ее слуха заносчивый голос распорядителя, с точно такой же интонацией он угрожал когда-то Еве и другим девицам из клуба, Рид даже позволила себе выглянуть из-за колонны, желая узнать подробности.

Парень по имени Квентин растерянно смотрел по сторонам, пытаясь жестами показать, чтобы тот успокоился, и что-то тихо ответил ему, как будто соглашаясь с ним. А Ева нервничала все больше, понимая, что все упускает.

Неожиданно ее объект поднялся со стула, взяв стакан и собираясь уйти.

— Ты все понял? — снова громко произнес его собеседник, Квентин лишь кивнул ему и направился к выходу. А вот бывший распорядитель продолжил сидеть, намереваясь допить свой виски.

Это был шанс для Евы, она схватила за руку официантку, проходящую мимо, быстро сунула ей смятую купюру и, тут же сделав вид, что никуда не торопится, вышла из бара. Квентин был уже возле своего мобиля, пряча лицо под капюшоном. Она должна была во что бы то ни стало выяснить, как он выглядит. Мимо мчался эфикар, и Рид рванула вперед.

— Такси! — громко крикнула она возле парня, как будто невзначай взмахнув рукой и пролив его кофе. — Ох… Простите меня…

Он, наконец, поднял на нее свои серые глаза. Она всмотрелась в его лицо, русые волосы, он был явно моложе самой Евы, никаких татуировок. Ее теневые путы уже крепко вцепились в него, но вдруг она почувствовала какое-то сопротивление, словно…

— Н-ничего с-страшного… вы не обожглись? — он обеспокоенно взглянул на нее, а затем слегка поежился.

— Нет, все в порядке. Давайте я куплю вам новый? Мне так неловко, — Рид улыбалась как можно шире, пытаясь скрыть свое недоумение, понимая, что ее Тьму что-то сдерживает.

— Н-не нужно. Я-я тороплюсь, — ответил он, а Ева сильнее сжала кулак, упорно пытаясь пробиться к нему, но все было тщетно.

Квентин развернулся, а Ева услышала шум, который на секунду заполнил улицу, когда открылась дверь бара. Решив не испытывать судьбу и не проверять, был ли это ее старый знакомый, она пошла к своему мобилю.

Она снова запустила карту, отъехав подальше от бара. Белая точка двигалась в обратном направлении, а значит, Квентин выполнил все, что ему поручили. Но Ева еще чувствовала неприятное жжение на кончиках пальцев. Последний раз такое было, когда она встретилась со шпионом из Эстера по имени Нейтан. Неужели и этот парнишка был из светлых? Не слишком ли часто они стали встречаться на ее пути? Или Эстер решил, наконец, вступить в большую игру?

— Кто же ты такой, Квентин? — уже вслух спросила Рид, когда тот вернулся туда, откуда выехал час назад.

Она завела мобиль и прямиком направилась в Дом правителей, уверенная, что Рейн сейчас там. Ей было что рассказать ему.

Глава 25

Эстер

— Как ты это делаешь?

Дин был слишком сосредоточен на строчках текста перед собой, чтобы сразу услышать ее вопрос.

— Что именно? — с едва скрываемым раздражением Рид повернулся к своей жене, он явно нуждался в тишине, чтобы подготовиться к выступлению.

— Все это… — восторженно выдохнула Кэтрин, махнув рукой в сторону прикрытого плотной шторой выхода на трибуну, за которым слышался оживленный гул толпы. Ей всегда это казалось чем-то невероятным, одновременно манящим и пугающим. — Находишь в себе смелость выходить навстречу всем этим людям, говоришь то, что должен, и не боишься осуждения, непонимания или даже…

— Ненависти? — угадал Дин, усмехнувшись. Отложив бумаги в сторону, он полностью обернулся к жене. Как и всегда, даже тогда, когда он не просил, Кэт была рядом и поддерживала его. В такие моменты, когда они были одни, он даже иногда улыбался, хотя чаще это была снисходительная улыбка. Но сегодня Дин как будто даже позволил себе открыться перед ней. — Я до жути боялся, когда выступал перед ними впервые, вскоре после гибели отца. Тогда мне предстояло объявить людям, что теперь всю свою жизнь они будут жить под колпаком. Половина города лежала в руинах, но и в тот момент многие из них обрушились на нас, молодых и испуганных, с критикой, что мы не имеем права решать за всех, как жить…

Кэтрин, как всегда собранная, в идеально выглаженном бежевом брючном костюме и собранными в хвост волосами, с благоговением смотрела на мужа и внимала каждому его слову, пока тот на мгновение переместился в мыслях на семь лет назад. А сам