верю в тебя. И я буду болеть за тебя.

Чувство дежавю накрыло меня лавиной. В голове тотчас отразился тот момент, осенью, перед его матчем. Тогда я тоже сказала, что буду болеть, но за всю школу. А он настоял, чтобы я болела только за него.

— Родригес, встань в ряд, — рокочущий голос тренера заставляет нас отвлечься от друг друга, и Аарон, оставив на моей щеке лёгкий поцелуй, убежал к своей команде.

В моей голове рождается идея или, может быть, даже план, как замотивировать его на победу. Возможно, это будет немного безумно. Но я хочу это сделать.

Вернувшись к Элизе на лавку, я снова принялась разукрашивать страницу блокнота, зарисовывая каждую клеточку. Просто пытаюсь скоротать этим время, которое почему-то на уроке физкультуры небыстротечно.

Элиза играет в какую-то мобильную игру. Кажется, она из разряда «Три в ряд». Остальные одноклассницы, широко открыв рот и разлепив глаза, пялятся на старшеклассников — в особенности на Аарона. Пускают слюни. А я могу этим только наслаждаться, ведь знаю, что Аарон никогда не посмотрит ни на кого, кроме меня.

Во мне даже не пробуждается ревность. Она просто бессмысленна. Ревность рождается тогда, когда ты не уверена в себе или в своём партнёре. В себе я, быть может, и не уверена на все сто процентов, так как с самооценкой у меня беда, но в Аароне я не могу сомневаться ни на мгновение.

Уроки прошли быстро в этот день, потому что я особо не заостряла на них внимание. На уроках я тоже рисовала в блокноте — это было каким-то способом успокоить себя и абстрагироваться от возможных насмешек. Помню, ещё несколько месяцев назад, этот совет мне давала мисс Стейси, но тогда мне казалось это смешным — рисовать цветочки, что за детский сад? Сейчас это, правда, успокаивает.

Конечно, на уроках мне следовало бы что-то слушать, ведь мне нужно навёрстывать всё упущенное за эти два месяца, но у меня не было ни сил, ни желания. Это, возможно, апатия, а возможно прокрастинация. Однако мои учителя, в силу того что я была достаточно хорошей ученицей всё это время, закрыли глаза на всё. Им незачем было «заваливать» меня в конце учебного года, поэтому сказали, что мне не нужно делать все уроки за те месяцы. Просто делать новые и не пропускать больше учёбу.

— Ты не знаешь, через сколько матч? — я останавливаю Элизу, дёргая за плечо, когда она почти вышла без меня с класса.

— Элай говорил, вроде, в пять. Будешь в школе ждать?

— Наверное. Остался всего час — это не так уж и много.

— Тогда я с тобой подожду.

— Хорошо, только мне нужно в туалет.

— Ладно, я тебя подожду тогда в столовой, а то хочу пообедать.

Быстро кивнув головой, я развернулась и пошла в конец коридора, где была уборная. Я хотела умыться и переделать хвост, потому что «петухи» торчали во все стороны, делая из меня какую-то лахудру.

Выпустив свои волосы из оков тонкой резинки, я расчесала их небольшой расчёской, которая едва умещалась в моей сумочке-рюкзаке невместительного размера.

Запихнув всё обратно, я кинула рюкзак на кафель и потянулась к крану — мне оставалось только умыться. Из коридора ни с того, ни с сего донёсся звонкий смех девушек, и, судя по нарастанию звука хихиканья, они направлялись в мою сторону.

Быстро забрав свои вещи, я почти успела подбежать к выходу, как вдруг две девушки вошли, перегородив мне выход. Они даже специально встали в проёме, оценивающе рассматривая меня сверху вниз.

Их лица я уже видела — и ни раз. Это, если не ошибаюсь, подруги Кимберли. Они вечно бегали за ней хвостиком. Сейчас только вдвоём, может, поссорились.

— Дайте мне пройти, — громко, но с несмело-дрожащим голосом произнесла я, чувствуя, как какой-то необъяснимый, даже слегка беспочвенный страх подбирался к горлу, обещая застрять там здоровенным комом.

— Лаура, наша звезда! — выкрикнула блондинка, а девушка чуть потемнее ядовито улыбнулась. — Куда спешишь? На работу для элитных шалав?

Эти слова бьют по моему достоинству. Я не такая. И они тоже это понимают, просто поиздеваться для них — это способ развлечения и самоутверждения.

— Да-да, ха-ха, очень смешно пошутили, выставили себя дурами, а теперь дайте мне пройти уже, — я иду вперёд, прямо на них, в надежде, что они разойдутся, но девушки делают иначе — толкают меня в грудь, отчего я лечу назад, вжимаясь лопатками в бетонные стены, от которых на моей одежде останется побелка.

— Осмелела?

— Уйдите, говорю!

— Думаешь, закадрила Аарона своими горловыми и не только талантами, и теперь вся такая деловая ходишь по школе с гордо поднятой головой?

Я просто складываю руки на груди, не собираясь реагировать на их провокации и выходить из себя. Я знаю, что я не такая, какой они меня считают, — всё остальное не важно.

Не знаю, какой исход был, если бы в туалет внезапно не зашла… Кимберли. Возможно, я продолжала бы стоять и просто слушать их, а возможно они бы… что-то сделали бы. Но это уже не имеет значения.

— Что вы тут устроили?

— Ещё одна принцесса, — недовольно фыркнула девушка потемнее. — Нет желания здесь больше находиться, пошли, — она мгновенно схватила блондинку под руку.

Кимберли провожала их взглядами, а потом перевела его на меня.

— Что они делали?

— Вели милую беседу…

— Не слушай их, не обращай внимания, — рыжеволосая погладила меня по плечу и прошла к кабинкам. Я стоять там больше не стала, крикнув ей что-то на прощание, — ушла.

Из окон в коридоре на первом этаже был виден стадион, на котором во всю разогревались парни перед матчем, который состоится совсем скоро. И я приостановилась на полминуты, чтобы понаблюдать.

Это завораживает, особенно когда ты знаешь, что там твой парень.

Потянув на себя большие белые двери, я вошла в столовую. Здесь почти никого не было — все ушли домой, чтобы, возможно, переодеться, — кроме Элизы и ещё нескольких девочек чуть младше нас.

Своим недовольным взглядом подруга сверлила во мне дыру.

— У тебя несварение, что ли? — в лоб спросила девушка, не постеснявшись, намекая на то, что я слишком долго просидела в туалете.

— Нет, всё в порядке у меня, просто пришлось задержаться…

— Из-за чего?

— Меня не выпускали, — опускаю глаза в пол.

— Не поняла, — сердито заворчала она. — Кто это?

— Я не знаю их имён. Одна белая, другая тёмненькая. Ранее были подругами Ким.

— Вот сучки дранные. Ничего, я ещё с ними как-нибудь побеседую. Все ногти и ресницы накладные оторву.

Коротко рассмеявшись, я стянула