«Анфиса, — мелькнуло у девушки на короткий миг. — Я — Анфиса!».

Она, молниеносно разогнавшись, подпрыгнула, выставив ногу вперед — как учила Маша! — целясь в более резвого боевика. Пятка девушки ударила того в грудь и он начал заваливаться назад, одновременно нажав на гашетку — пули ушли вверх, несколько попали в потолок, рикошетя с противным звуком и наполняя помещение пылью, перемешанной с дымом от сгоревшего пороха. Второй террорист на какие-то секунды замешкался.

По инерции Ариэль и сокрушённый ею боевик пробили тоненькую перемычку в проеме и вылетели, упав друг на друга, уже за порогом. Какие-то секунды они бестолково копошились, пытаясь подмять под себя друг друга, пока Ариэль не извернулась и с размаха не оглушила бандита по голове металлической частью своих пневмонаручников.

Тот на какое-то время затих. Этого девушки хватило, чтобы неуклюже — всё-таки наручники страшно мешали! — но всё-таки вскочить на ноги. Ариэль успела обернуться назад. Всё оказалось напрасным. Ариэль прекрасно видела, как из глубины помещения в неё целится один из боевиков. Ей даже показалось, что она увидела вылетевшую из ствола пулю. Но в этот же момент, в проёме показался чей-то силуэт. Кто-то перекрыл траекторию полёта пули своим телом. Арина видела, как пули впиваются в человеческое тело. И всё, что она успела, это до боли закусить губу. Потому что она увидела отца, который прикрыл её своим телом от выстрелов.

Ариэль рванулась в сторону, намереваясь бежать через плац. Она не хотела, чтобы смерть отца была напрасной. Неконтролируемые слезы катились из её глаз и засыхали на щеках, размазанные зимним ветром.

Со всех сторон, как показалось Арине, затрещали пулеметы, там и тут раздались взрывы, оглушая и закладывая уши.

Она продолжала бежать через плац, вытянув вперёд согнутые руки, закованные в наручники и ей казалось, что в неё стреляют со всех сторон. И ей было бесконечно жаль себя, такую одинокую, беспомощную и абсолютно несчастную, только что, из-за своей глупости, потерявшую родного человека.

* * *

Наблюдать за пустым плацем пришлось недолго. Из помещения КПП донеслись знакомые звуки выстрелов. Данила без труда определил, что «заговорил» штурмовой короткоствол, коим были вооружены не только рекруты, но и некоторые наёмники.

Потом к нему присоединился ещё один. Что-то там происходило, было не разобрать, какая-то суета. Пара фигур «вывалилась» наружу и принялась барахтаться на снегу. Расстояние не позволяло разглядеть детали.

А дальше определить виды оружия стало невозможным, потому что огонь открыли сразу с нескольких точек. Пули прошивали стены КПП, оттуда без промедления открыли ответный огонь.

Стена, у которой стоял Данила дрогнула, сверху посыпалась штукатурка. Осташевскому пришлось привычно приоткрыть рот, чтобы не оглохнуть от грохота. У него возникло ощущение, что во входной тамбур комнаты свиданий саданули из лёгкой пушки. Из покосившихся переборок пахнуло дымом и запахом тротила. У Осташевского сразу же запершило в горле.

Данила среагировал скорее автоматически. Подскочил к тамбуру и с удивлением понял, что снаряд (если это был он) разворотил входную рамку и пробил двойные переборки. За переломанными конструкциями светился зимний хмурый день. Осташевский пересёк завал, перепрыгивая через вздыбленные бетонные плиты, и оказался снаружи.

Бой вокруг плаца продолжался, обе стороны самозабвенно палили друг в друга. Недалеко от входа в здание, в выемке, прикрытой двумя мешками, как небольшой баррикадой, лежал раненый юстиционовец. Видимо, его сильно контузило взрывом, он лежал на спине и слабо «сучил» ногами.

Уткнувшись стволом в мешок, остывал станковый среднекалиберный пулемёт. Это была хорошо знакомая Осташевскому машинка. Данила, пригнувшись, спрыгнул в импровизированный окопчик, взялся за приклад и установил пулемёт на боевое крепление. А потом припал к прицелу.

Через плац кто-то бежал, вытянув вперед обе руки. Приглядевшись, Осташевский понял, что запястья бегущего скованы пневмонаручниками.

Но эту деталь его разум отметил вскользь, машинально, потому что его сознание не хотело верить увиденному. По плацу под шквальным огнем бежала… Шаманка! Его Шаманка!

Сколько она ещё успеет сделать шагов, пока её не «срежут»? Три? Пять? Десять?

«Не больше», — решил Данила. Некогда было изумляться, догадываться, анализировать. Надо было немедленно действовать.

Осташевский повел стволом, определяя огневые точки противника. И почти сразу же нашел одну. Ему даже показалось, что боевик целится именно в Арину. Данила нажал на спуск, и пулемет разразился длинной мощной очередью. Место, где укрывался автоматчик, окуталось бело-серым дымом. Боевик пропал. Осташевский тут же повернул сттвол правее и снова нажал на спуск.

Так, прикрывая отход беглянки, он расстрелял всю ленту с патронами, пока девушка, пригибаясь и петляя, не скрылась за спасительным для себя углом административного здания.

Глава 6

29–31.01.2075

— Сынок, что происходит?

— Ты о чём, па? — вызов Николая Петровича застал Влада в не самое удобное время, инспектор как раз прибыл на военный аэродром, откуда должен был отправиться аэротранспортником в Новочеркасск.

— Производство в экстренном порядке перевозят в Омскую область в какой-то маленький городок, — пояснил отец. — Мы рассчитывали, что вспомогательные службы и логистику не тронут. Но нам даже не позволили собрать вещи!

— Тебя переводят? — Исаев-младший пытался сообразить, как ему выкроить хотя бы несколько минут для разговора. Влад запаздывал, его давно ждал начальник военного аэродрома, а на лётном поле, гудя турбинами, уже выруливал приземистый армейский аэроэкспресс — быть может, тот самый!

— Не только меня! — пояснил Николай Петрович. — Передислоцируют всё производство и службы Карьера! У нас началась война?

— Не говори глупостей… — Влад юркнул в неприметный уголок, образованный двумя соприкасающимися ангарами и прикрыл проекцию от шума: двигатели на лётной площадке ревели очень громко. — Что за нелепые слухи? Твой перевод — наверняка, часть утверждённого плана обороны. Время неспокойное, а цикл производства не должен прерываться. Экономика всего лишь задействует дублирующие, более безопасные контуры.

— Говорят, что заводы, куда мы едем, военные и страшно секретные.

— В самом факте использования военной законсервированной инфраструктуры нет ничего удивительного, пап, повторяю тебе ещё раз. Такие ресурсы быстрее других адаптируются к текущим нуждам. Мера, в любом случае, временная. Тебя действительно даже не отпустили домой собраться?

— О чём я и толкую. Ребята обеспокоены. Тем более, они же видят, что творится вокруг. У одного парнишки сестра работает в госпитале, она ему рассказывала, что резервируются койки в стационарах, и прошёл приказ об обязательной вакцинации. Люди разумные в состоянии сложить два и два. К тому же нам ограничивают новостной эфир и блокируют некоторые Сообщества в локальных сетях. Не припомню такого ажиотажа со времен Второй Холодной.

— Пап, послушай, всё под контролем.