Шрифт:
Закладка:
Один из поклонников Анны, Гарри Перси, умер летом 1537 года в возрасте всего лишь 35 лет. К этому времени он не мог говорить и почти потерял зрение, страдал от вздутия живота, и «все его тело было желтым, как шафран». Томас Уайетт после освобождения из Тауэра продолжил дипломатическую карьеру, однако вскоре понял, что плохо соответствует этой роли. По злой иронии судьбы в 1541 году он снова оказался в Тауэре: на этот раз он попал туда стараниями Эдмунда Боннера по обвинению в государственной измене. Как только Уайетту удалось доказать свою невиновность, Генрих проявил невероятную жестокость и лицемерие, потребовав от него в качестве платы за свободу вернуться к жене, которую тот давно покинул, и жить с ней, как подобает добродетельному супругу. Уайетт скрепя сердце подчинился, но лишь в известной степени и ненадолго. Дни его уже были сочтены: он умер своей смертью всего через год27.
Кузен Анны, Фрэнсис Брайан, дождался своего звездного часа, став главным джентльменом личных покоев короля, однако утратил влияние из-за подозрений в содействии возобновлению отношений с Римом. К концу 1538 года он был смещен с должности и умер в Ирландии в 1550 году. Его зять, Николас Кэрью, и Генри Куртене, маркиз Эксетер, сложили головы на плахе, став жертвами обвинений Кромвеля в заговоре с целью восстановить Марию в правах. Значительно больше повезло дяде Анны, герцогу Норфолку. Несмотря на то что на закате правления Генриха парламент выдвинул против Норфолка обвинение в государственной измене, ему удалось избежать казни: утром того дня, когда палач должен был отрубить ему голову, король умер. Менее удачливым оказался его сын, Генри Говард, граф Суррей, которого судили и приговорили к смерти двумя неделями ранее.
Мэри Говард, сестра графа Суррея и вдова Генри Фицроя, впала в немилость за то, что скрывала роман Маргарет Дуглас. Она с большим трудом получила причитавшуюся ей часть наследства мужа и даже была вынуждена продать свои драгоценности. После ареста отца и брата в 1546 году она взяла на себя воспитание детей покойного графа Суррея, а в качестве учителя для них наняла Джона Фокса. Замуж Мэри больше никогда не вышла, хотя ее отец пытался выдать ее за Томаса Сеймура, младшего брата Джейн28.
Кузина Анны, Мэри Шелтон, тоже поначалу отказывалась от брачных уз, предпочитая замужеству давно длившийся роман с Томасом Клером, слугой и давним другом Суррея. В 1544 году, составляя завещание, Клер оставил ей в наследство половину от дюжины поместий в Норфолке. Когда Клер умер, Суррей написал эпитафию, в которой есть следующие строки:
Шелтон любил, Суррея же выбрал своим господином,
О, горе мне, жизнь нас связала нежными узами, нитью единой.
Лишь после его смерти Мэри решилась на замужество, став второй супругой сэра Энтони Хевенингема, богатого землевладельца из Норфолка, а когда он умер, она вышла замуж за Филипа Эпплярда, который был значительно младше ее. Филип Эпплярд приходился сводным братом Эми Робсарт, несчастной первой супруге Роберта Дадли, фаворита и поклонника королевы Елизаветы29.
После смерти Генриха в 1547 году принц Эдвард, которому было всего девять лет, был коронован как Эдуард VI. Немного не дожив до своего шестнадцатилетия, он умер от бронхиальной пневмонии. Под чутким руководством Кранмера он твердо держал курс на протестантизм. После него на трон взошла его единокровная сестра Мария, которая была ревностной католичкой. Став королевой, она вышла замуж за сына императора Карла, Филиппа, который в то время был регентом и наследником испанского престола, и добилась воссоединения с Римом. Их брак был бездетным. Ее смерть в 1558 году в одиночестве и печали открыла дорогу к трону для дочери Анны, которая в этой борьбе за власть в итоге оказалась единственным настоящим победителем.
Взойдя на престол, Елизавета вновь разорвала отношения с Римом. Без Анны и ее дочери Англия никогда бы не завершила переход к протестантизму. В книге «Гавань для верующих и истинных подданных» (An Harborowe [Harbour] for Faithfull and Trewe Subiectes), изданной в 1559 году, ее автор Джон Эйлмер, некогда монах-послушник, которому Анна помогла получить образование в Кембридже, отзывался о ней как о «главной, первой и единственной причине изгнания римского зверя со всей его нищенской поклажей». По его словам, она была «и плодом, и корнем» Реформации. «Найдется ли хоть один мужчина в истории Англии, совершивший деяние столь величественное, как то, что совершила эта женщина?» – вопрошает он30.
На протяжении всего своего правления Елизавета тщательно избегала разговоров о прежних королевах, дабы не тревожить их покой. Однако есть подсказки, которые выдают тайну ее чувств. Одна из них – так называемое «кольцо Чекерс» – потрясающий образец ювелирной работы, ставший национальным достоянием, которое сейчас находится в Чекерс, официальной загородной резиденции премьер-министра в Бакингемшире. На безеле кольца – латинская монограмма Елизаветы ER, в которой буква E выложена с помощью шести бриллиантов плоской огранки, а буква R вырезана на синей эмали. Кольцо выполнено из перламутра, а в тайнике внутри находятся два миниатюрных поясных женских портрета на эмали. На одном из них изображена сама Елизавета в профиль, на втором – Анна анфас, причем ее облик сильно напоминает портрет Анны на медали 1534 года. Елизавета никогда публично не критиковала своего отца, однако тот факт, что для кольца она заказала портрет Анны, а не Генриха, говорит о многом31.
Став королевой, Елизавета поддерживала тесные связи с родственниками матери. В особенности это касалось сына Мэри Болейн, Генри Кэри, и его дочери Кэтрин (или Кейт). В течение нескольких недель после восхождения на престол она пожаловала своему двоюродному брату титул барона Хансдона, отписав ему поместье Хансдон, некогда принадлежавшее ее матери, а также поместья в Хартфордшире, Кенте и Эссексе с годовым доходом 4000 фунтов. Каждый раз, когда ей нужен был человек, которому она могла полностью
