Синее сияние постепенно угасало. Кровь текла не только по щекам Сильвии, но также из ее носа, изо рта, и даже из ушей. Когда она отняла руку от лица, я увидела, что глаз у нее больше нет…

– Мои глаза… – Повторила Сильвия, потом звонко вскрикнула и зажмурилась, от чего кровотечение из пустых глазниц лишь усилилось. – Нет… Нет! Нет! Нет! Черт тебя дери! Да как же так?! Боже…

Я смотрела, как Сильвия водит головой из стороны в сторону. Что-то буквально выжгло ей глаза! Она говорила про внука Григоровича, и про отдачу… Ну конечно, если она подчинила себе его разум, то следовательно – связана с ним. А парень-то, не промах похоже!

– Полумесяц. – Внезапно, глухо вымолвила Сильвия. – Вот оно что. Полумесяц! Он уже близко. Он поднимается. Сейчас вы узрите его!

– Полумесяц?

– Один из величайших артефактов сияющего промежутка. Великое оружие, побывавшее не в тех руках.

Бредит она, что ли? Я посмотрела на небо, пытаясь увидеть далекую половину луны. Но там все заволокло дымом, и ничего нельзя было различить.

Однако, не успела я возвратить взор к бренной земле, как та, вздыбившись темными глыбами, разверзлась перед нами, и из образовавшейся трещины вырвался белый свет…

– Вот черт! –Я ухватила Сильвию под мышки, и принялась оттаскивать от провала.

Трещина ширилась, и вскоре из нее показался рог сияющего полумесяца.

– Это он, да? – Спросила у меня Сильвия.

– Ага… Черт бы его взял!

Полумесяц величественно поднимался над провалом – молочно-белый, источающий сияние, огромный… Воздух вокруг него дрожал.

В какой-то момент, его сияние стало настолько нестерпимым, что мне пришлось отпустить Сильвию и прикрыть рукой глаза.

– Это что за хрень?! – Вымолвил пораженный Габриэль. Я взглянула на него, и увидела два полумесяца, застывших яркими отражениями в стеклах противогаза.

– Оружие… – Повторила я озвученное Сильвией, и больше не сказала ничего.

Возносясь над Рэгдоллом, полумесяц уменьшался. Достигнув пелены дыма, он разрезал ее легко, погрузился внутрь дымового облака, и мягко осветил его изнутри.

– Сколько силы… – Тихо выговорила Сильвия. – Вот бы мне завладеть таким оружием. – Уж я бы использовала его с толком.

Где-то в центре городка громко и протяжно завыла сирена.

– Вот теперь здесь все точно всполошились. – Сказал Габриэль, снимая автомат с плеча.

– Ты прав. – Я кивнула. – Тем веселее!

***

Земля более не дрожала. Выпустив полумесяц, она успокоилась. Лишь трещина чернела чудовищной раной. Вскарабкавшись по большим вспученным кускам дерна, я заглянула в нее. В сумраке подземелья мне удалось разглядеть огромную черную дыру, идеально круглую, очень похожую на колодец. Но кроме колодца там было еще кое-что… Я никак не могла понять, что же это… Очень походило на паутину, но такой паутины я еще не видывала. Черные нити, а также тускло сияющие белые и красные, сплетались меж собой. Прямо на моих глазах эти нити, постепенно обвисая, опадали вниз, устремляясь к колодцу… Любопытно… Понаблюдав за разрушающейся трехцветной паутиной еще чуть-чуть, я отошла от трещины.

С запада дул ветер, почти горячий, впитавший в себя жар полыхающей окраины Рэгдолла. Сирена не переставала выть, и честно говоря, этот звук уже начинал порядком раздражать меня.

Сильвия сняла с плеч свой походный ранец, как-то умудрилась расстегнуть его одной рукой, и теперь пыталась что-то найти в нем на ощупь…

– Ну конечно! – Громко шептала она. – Я знаю, что делать. Хоть это и теория, но попробовать стоит… Не зря же я так долго таскала их с собой.

– Может, помочь тебе? – Предложила я Сильвии.

– Нет. – Та слизнула кровь с губ. – Я уже нашла, то что хотела найти.

Рука ее показалась из ранца. В пальцах был зажат некий серый сверток.

– Хотя, все же помоги. – Все-таки попросила она. – Вскрой это.

Я взяла сверток из ее руки, и принялась разматывать многочисленные слои мятой бумаги. Под бумагой оказалась стеклянная банка, заполненная мутноватой жидкостью, в которой плавали два, тускло светящихся красных глаза. Завидев это, я едва не выронила банку из рук.

– Это… Это что такое, Сильвия?!

– Иногда высшие хонки могут рождаться с определенной мутацией – красными глазами. Это происходит очень редко, и такие хонки тут же становятся знаменитостями среди всех кланов, ведь обладают просто невероятной магической силой. Когда красноглазый хонк умирает, его глаза изымаются и хранятся, как величайшее сокровище.

Я повертела банку в руках так и этак, пытаясь получше разглядеть ее содержимое.

– Где ты их, блин, взяла?!

– В хонковском селении, где же еще… Там же, где добыла информацию об Асху. Я отыскала эти баночки в святилище, куда пробралась, и решила захватить их с собой. Три я передала Григоровичу, а одну оставила себе. Григорович исследовал эти глаза, и сказал, что, в теории, вживить такие человеку очень просто. Тут, якобы, даже не потребуется хирургическое вмешательство. Он сказал – глаза все еще живые, хоть и давно лишились хозяев, а их структура активно взаимодействует с любой органикой.

– То есть, ты хочешь сказать, что стоит вставить эти глазки тебе в глазницы, и все срастется само собой? – Подытожила я.

– Возможно. А может и нет… – Устало вымолвила Сильвия. – Может, они убьют меня. Ведь пока что, это лишь теоретические знания, а практических экспериментов на людях, в этой области, Григорович еще не проводил, насколько мне известно… Но я все же попробую.

Где-то что-то взорвалось, и краем уха я услышала смех Анки, совершенно безумный, переходящий в неистовый восторженный вопль. Я даже не стала оборачиваться, дабы поглядеть, что же она там подорвала. Девчонка веселится, и крышу ей похоже снесло окончательно… Но ведь я этого и добивалась!

Баночка с хонковскими глазами была липкой, и неприятно холодила мои ладони. Я посмотрела на ее еще немного, потом принялась откручивать широкую металлическую крышку. Та поддавалась тяжело…

– Прикасайся к этим глазам