государя просто, – учил Лорио Отважный, – сложнее удержать над головой повелителя видимую лишь тебе скалу». И что с того, что скалу по имени исповедь Эрнани видит не только Ричард, но и сам Альдо? Это ничего не меняет. Так вышло, что шкатулку с завещанием открыл Повелитель Скал, став поверенным позора Раканов и Приддов, но на Изломе случайностей нет. Исповедь труса скрепила дружбу сюзерена и вассала. Это больше чем верность, даже больше чем Честь. Это таинство, доступное лишь двоим, и есть Сердце Зверя, и нет в мире ничего выше и крепче!

– Дом Скал готов. – Как странно звенит голос, словно в пещере! – Дом Скал ответит.

– Здесь ли твои кровные вассалы?

– Трое моих братьев здесь, а Джон-Люк Тристрам в пути.

– За него скажет Повелитель, и будет так, как он скажет!

– Повиновение государю.

– Мы слушаем волю Скал. Виновен ли Повелитель Ветров перед своими братьями и своим государем?

– Я спрошу своих братьев, – выдохнул Дик. Зимнее солнце ударило в глаза, отчаянно застучала в висках враз погорячевшая кровь, а губы стали сухими и непослушными. Трое кровных вассалов смотрели на своего Повелителя, они были готовы отвечать, но первым говорит младший. Даже не младший, тот, чьи заслуги меньше. Берхаймы отсиделись в Агарисе и вернулись к чужой победе, они не воины, они придворные.

– Мариус, граф Берхайм, я, Повелитель Скал, спрашиваю тебя, виновен ли герцог Алва? Подумай и скажи.

– Мой государь, мой герцог! – Мариус думал недолго. – Рокэ Алва виновен и должен понести наказание! На его руках кровь наших братьев, а в сердце нет ни раскаяния, ни смирения.

– Я понял тебя. – Берхайм ошибается, Алва сложил оружие, только это мало кто заметил. – Ангерран, граф Карлион. Скалы ждут твоего слова.

Матушка обидится, если узнает, а узнает она непременно. Первое, что сделает Ангерран, выйдя отсюда, это напишет в Надор и нажалуется, что его назвали вторым, а не третьим. Ничего, обойдется. Заслуги Карлионов и заслуги Рокслеев несопоставимы.

– Ваше величество, – родич преклонил колено перед сюзереном, он до сих пор не понял, чем отличаются Раканы от Олларов. – Я, граф Карлион, полагаю герцога Алва виновным и заслуживающим смертной казни.

– Эорий, – Альдо недовольно сжал губы, – поднимись. Твоего слова ждет глава Дома. Отвечай ему.

Смотреть на выступившую на лбу дядюшки испарину было противно, и Дикон поднял глаза к потолку, где люди в ярких одеждах благоговейно вглядывались в пронизанные невидимым солнцем облака. На мгновенье Дикону показалось, что он видит средь них соразмерное, покрытое чешуей тело… К Весеннему Излому потолок зала украсит Зверь, но станет ли лучше? Временно взятый из дворцовой церкви плафон создавал ощущение ожидания. Смогут ли художники воплотить в красках само чудо, не приближающееся, а видимое, явившееся во плоти?

– Мой герцог, – скрипучий голос выхватил юношу из солнечного гальтарского сна, – Алва виновен. Виновен во всем… На эшафот изменника и убийцу!

– Граф Карлион, – свел брови Альдо, – как умрет Повелитель Ветров, решаем мы и закон. Эории оценивают справедливость обвинений, но не выбирают наказание. Герцог Окделл, продолжайте.

– Граф Рокслей, – послушно окликнул Дикон, – Скалы ждут твоего слова.

– Алва виноват, – Дэвид не стал считать до шестнадцати, он приговорил Ворона много раньше. Ричард обнажил шпагу.

– Джон-Люк Тристрам далеко, но я не усомнюсь в его ответе. Герцог Алва виновен.

Сюзерен торжественно наклонил голову.

– Мы выслушали вассалов Скал. – Как давно не звучали эти слова, как давно Кэртиана не слышала своего повелителя! – Слово главе Дома. Ричард, сын Эгмонта, мы ждем. Во имя Зверя!

Это не будет легким, но клятва и честь обязывают служить сюзерену не только мечом, но и словом, а это неизмеримо труднее. Альдо ничем не выдал своих чувств, но Ричард знал, что он думает о том же.

– Мой государь, герцог Алва виновен. – Каменный поток сорвался с вершины, понесся вниз, вбирая в себя малые камни и целые скалы, набирая скорость, захлебываясь древней изначальной мощью. Бег превратился в прыжок, прыжок – в полет…

– Ты сказал, мы слышали! – откликнулись Скалы, Зверь, глядящая в сердце Вечность.

– Мы слышали, – повторил Альдо Ракан. – Дом Скал сказал свое слово, и оно было единым. Дом Ветров не имеет кровных вассалов, а глава его не вправе говорить о себе. Дом Ветров молчит. Повелитель Волн, готов ли твой Дом сказать Слово?

2

Зачем все это?! Неужели нельзя обойтись без гальтарских мистерий?! Решил убить, убивай, только скорее!

– Повелитель Волн, готов ли твой Дом сказать Слово?

– Дом Волн готов, – физиономия Придда не выражала ничего, вот уж воистину темна вода во глубинах.

– Здесь ли твои кровные вассалы? – Сюзерен знал древний ритуал назубок. Тяжелые, нелепые фразы вымораживали все вокруг, оставляя лишь ледяное зимнее сиянье.

– Моих братьев здесь нет, – отчетливо произнес Спрут. А ведь у него на самом деле остались братья. Где-то во Внутренней Придде.

– Ты скажешь за них. Мэратон!

– Орстон!

Айнсмеллера швырнули толпе, Алву скормят старым врагам и древней придури, а суть одна. Отдать на смерть и посмотреть, что получится. Молодой человек в белом… На белом кровь видней всего, это красное прячет красное. До поры до времени.

– Я готов держать ответ перед моим государем и моей Честью, – по части старых ритуалов Придд мог дать фору кому угодно. Будущий великий анакс еще прыгал по разумным вдовам, а Валентин уже читал своего проклятущего Павсания. Зачем? Покойный папенька заставлял?

– Мы слушаем волю Волн. – Неужели эти слова когда-то были живыми, неужели у Волн, Скал, Молний была своя воля? – Виновен ли Повелитель Ветров перед своими братьями и своим государем?

Придд положил руку на украшенный аметистами эфес. Закатные твари, он снова притащился с мечом!

– Во имя Чести, – спокойно сообщил Спрут, – мой брат Вольфганг фок Варзов давал ту же клятву, что и герцог Алва. Я не видел графа фок Варзов около двух лет, но у меня нет сомнений в его решении. Я отвечаю за своего вассала «невиновен».

– Разрубленный Змей! – дурацкая присказка сама слетела с языка, но ее вряд ли кто-то расслышал. Альдо замер, вцепившись в резные подлокотники, зато Дикон вскочил с места, спасибо, шпагу не выхватил. Мевен непонятным образом тут же оказался за спиной Повелителя Скал, Лаптон рванулся к Придду, а Карлион с Берхаймом вжались в спинки своих кресел. Только Дэвид Рокслей ничего не заметил, и только Валентин не пошевелился.

– Вольфганг фок Варзов – изменник, – Альдо все же удалось ухватить себя за шиворот, – он лишен нами права отвечать.

– Лишенный голоса молчит, – подтвердил Повелитель Волн, – но голос его принадлежит ему и только ему. Павсаний пишет, что отданный голос в одной цене с Честью. Не исполнить волю отсутствующего – убить свою Честь. Воля маршала Талига Вольфганга фок Варзов несомненна. Его не назвали молчаливым, его не освободили от данных им клятв, и я отвечаю «невиновен».

Савиньяка тоже не освободили. И Дорака с Ариго! Трое вассалов Молний и