1

– Ваше высокопреосвященство, господа судьи, господа послы, сейчас вы услышите то, что не успели услышать вчера из-за внезапной болезни госпожи Оллар. Поскольку нынешнее заседание является продолжением вчерашнего, Высокий Суд не просит вас встать. Господин Фанч-Джаррик, вы продолжаете утверждать, что обвиняемый виновен?

– Да, господин гуэций, – церемонно кивнул Фанч-Джаррик.

– Высокий Суд слушает, – Кортней излучал уверенность; все-таки не зря он стал супремом, вчерашние откровения скатились с него как с гуся вода.

Обвинитель утвердился на кафедре и развернул длинный свиток, заменивший разрозненные листы. Наверное, так было нужно.

– Ваше Высокопреосвященство, – прочитала ученая горошина, монаршей милостью выкатившаяся в дыни, – Высокий Суд, господа послы, обвинение считает доказанным, что присутствующий здесь Рокэ герцог Алва виновен в преступлениях двоякого рода. Первые могут быть отнесены к тем, что подлежали смертной казни уже в Гальтарские времена, про другие кодекс Эрнани и кодекс Доминика в его первозданном виде молчат, но не потому, что наши предки были склонны прощать сии деяния! Они были слишком чисты душой, чтобы допустить саму возможность подобного. Лишь в последних дополнениях к кодексу Доминика, в кодексе Лорио Кроткого и протоколах Клеменция Шестого, появились описания преступлений, подобных тем, что совершал обвиняемый, что и было доказано в ходе процесса. Сейчас же я ограничусь кратким перечнем преступных деяний герцога Алва, отдав приоритет первой категории…

В Фанч-Джаррике, без сомнения, погиб ликтор, но вранье не становится правдой, сколько раз его ни огласи. Вчера суд начал походить на суд, сегодня он вновь стал мистерией. Обвинитель, не краснея, зачитывал опровергнутую свидетелями дурь, остальные слушали, как обвиняемый «возглавил до сих пор не раскрытый до конца заговор, одним из участников которого является Чарльз Давенпорт. Подсудимый и Давенпорт замыслили и осуществили нападение на кортеж Его Величества Альдо Первого, на собравшихся в Тарнике офицеров, вставших на сторону законного короля, а также на Первого маршала Талигойи герцога Эпинэ и маршала Симона Килеан-ур-Ломбаха»…

Эпинэ перевел взгляд на Ворона, тот сидел, слегка запрокинув голову и прикрыв глаза, длинные пальцы бездумно перебирали цепь. В Сагранне он точно так же играл сапфирами, а за стеной завывали местные волынки и плясали счастливые бакраны. Плясал ли кто-нибудь в Олларии в честь победы Ракана?

– …неоспоримые доказательства сговора герцога Алва с Чарльзом Давенпортом, – бубнил Фанч-Джаррик, – каковой Давенпорт, будучи оставлен в столице и переведен в Личную охрану Фердинанда Оллара, действовал в соответствии с отданными подсудимым распоряжениями. Следуя оным распоряжениям, Чарльз Давенпорт хладнокровно застрелил маршала Генри Рокслея и бежал, чтобы присоединиться к отряду кэналлийцев, во главе коего ворвался в Тарнику и безжалостно умертвил шестнадцать преданных Его Величеству офицеров, не ожидавших подобного вероломства…

Альдо читал этот бред, не мог не читать, и оставил, как есть. Даже после показаний Пьетро и криков Фердинанда. Сюзерен решил идти до конца, значит, остается пять дней, за которые нужно добыть кэналлийское платье, купить лошадей, позаботиться о караулах вдоль дорог.

– …сторонники Давенпорта действуют и сейчас. Даже лишившись своего предводителя, они продолжают преследовать друзей и соратников Его Величества. Не далее как шестнадцать дней назад их руки обагрила кровь герцога Эпинэ, и только сверхъестественное мужество Повелителя Молний и его мастерство бойца сохранили герцогу жизнь. Не может быть сомнений в том, что эти смерти на совести подсудимого, отдавшего Давенпорту приказ истреблять верных престолу людей и сеять ужас на дорогах, дабы лишить жителей Раканы подвоза продовольствия…

Главное, вытащить Ворона из столицы и замести следы. Альдо вовремя выдумал кэналлийцев и страшного Давенпорта. Тот, кто перебил в Тарнике верных Ракану офицеров, освободит и Алву. Не верить во второе – значит назвать ложью первое. Жаль, Люра не узнает, как его вранье спасло жизнь его же убийце.

– …жажда убийства, которой одержим подсудимый, неоднократно толкала его на немыслимую жестокость, – строго объявил Джаррик. – Первым преступлением, совершенным герцогом Алва, преступлением, с которого началась его черная дорога, стало убийство его непосредственного воинского начальника генерала Карлиона. Завершила же кровавую дорогу резня, случившаяся в восьмой день Осенних Волн минувшего года, когда герцог Алва с особой жестокостью собственноручно убил находящегося при исполнении своих обязанностей маршала Талигойи Симона Люра графа Килеан-ур-Ломбаха, а с ним пятерых офицеров и одиннадцать солдат Его Величества Альдо Первого, исполнявших свой долг…

А может, не рядиться в чужие перья и поднять честный мятеж? Отбить Алву и угробить Дикона с кучей горожан в придачу? Жители столицы в стороне не останутся, а когда обыватели прут на солдат, города захлебываются кровью. Толпу не уймет даже Ворон, толпа не разбирает, толпа не боится, толпа не милует, она понимает только силу. Вырвавшуюся ярость можно затоптать лошадьми, вымести картечью, загнать в горящие дома, но лучше до этого не доводить.

– …в начале минувшего года подсудимый вступил в преступный сговор с ныне покойным Квентином Дораком, незаконно и богохульственно присвоившим себе титул кардинала Талигойского. Начавшаяся с детоубийства так называемая Октавианская ночь унесла множество жизней. Святой Оноре умолял герцога Алва остановить резню, но ответом ему был смех. Алва бездействовал, пока гибли невинные, когда же план Дорака был выполнен, обвиняемый своими руками уничтожил главного свидетеля – лжеепископа Авнира, оборвав тем самым нити, ведущие к Дораку.

Обвинитель перевел дух, на тугой младенческой щеке плясал солнечный зайчик, день вообще выдался ясный, не то что вчера. В день несостоявшейся казни и в день коронации тоже было солнечно. Солнце видело, как рвали на куски Вешателя, и от отвращения позеленело. Других тоже разорвут, и виновных, и невинных…

– Несомненна вина подсудимого, – взялся за свое прокурор, – и в событиях, недавно потрясших Ракану. По приказу герцога Алва недобросовестные негоцианты продали короне гнилой лес, что стало причиной трагедии в Доре, однако последствия могли быть еще страшнее, потому что гнилые доски предназначались для строительства нового моста через Данар, укрепления осыпающихся берегов и ремонта храма Святого Доминика.…

Дора – это тоже Ворон?! Додумались, хотя надо же чем-то заткнуть пробитые Левием и Катари дыры. Сестра с кардиналом сделали все, чтобы предотвратить убийство. Не удалось. Значит, придется убивать гимнетов и цивильников. Значит, будут казнить заложников… А что, если пустить в дело Джереми? Переодеть в кэналлийца и пристрелить на месте драки? Замечательная мысль! До такого только после бессонной ночи и додумаешься. Джереми Бич – доверенный слуга Ричарда Окделла, присягавшего Алве на верность. Свалить нападение на Джереми все равно что донести на Дика. Что ж, будем играть в Хуана, или как там его зовут, и скажем спасибо господам судьям за Фердинанда. После вчерашнего об Олларе можно забыть. И ему ничто не угрожает, и сам он такой никому не нужен. Алва свободен от своего короля, такое предательство убьет любую верность.

– Наши предки не могли