Нечестно утверждать, что я не почувствовал удовольствия, услышав слова Липтона, но более всего меня порадовали честные свидетельства моих товарищей.

– Но как мне всех отблагодарить? – спросил я. – Одних бутылок кларета будет недостаточно.

– Каждый из них получил награду. Я тоже кое-что заслужил: если ты посмотришь в нижнюю часть списка, то увидишь, что мне положена сотня империалов. Я получу их в виде счета от казны и со временем смогу ими насладиться.

– Я выкуплю весь счет, – пообещал я.

– Будь благословен, юноша! – Он поднял бокал. – Похоже, мы оказались в стране счастливых финалов.

Со временем я понял странные слова Венлока о статуе. Вместо того чтобы наградить графа новыми земельными угодьями или более высоким титулом, королева решила поставить конную статую лорда Уттербака на одной из городских площадей.

Складывалось впечатление, что Венлок принес в жертву своего сына не ради новых титулов и богатств, а ради статуи. Она увековечивала память о лорде Уттербаке для новых поколений, но не показалась важной для графа. Венлок мог купить для себя статую, потратив гораздо меньше денег, чем на отряд Уттербака.

Я слышал, что он намеревался подать на развод в Палату Пэров. Ему требовался новый наследник, а его жена больше не могла рожать детей – ему требовалась молодая девушка, и он уже интересовался дочерями своих друзей.

Я узнал, где находился Херст-Даунс, – в Бонилле, на южном побережье, между Бретлинтон-Хэд и Мелкастером. Состояние владений и особняка в Данноке оставалось неизвестным, и мне предстояло их посетить, чтобы это выяснить.

Наступило время для самых разных дел, но не в Хауэле. Война закончилась, «Леди Терну» и «Короля Стилвелла» наняли, чтобы доставить солдат обратно в Селфорд, после чего их вернут хозяевам – иными словами, мне и Кевину. «Морской падуб» также используют в конвое, прежде чем мы найдем для него новые грузы.

Теперь я чувствовал, что мог вернуться в Этельбайт не как человек, который ничего не сумел добиться, а как герой, сэр Квиллифер.

Но сначала я отыскал Фрера, Снайпа и лорда Баркина – Рутвен уже уехал домой – и поблагодарил их, а также поздравил с успехами. Теперь мне оставалось выразить свою признательность еще одному человеку. Во время праздника в честь Прискуса и королевы я часто видел принцессу Флорию, но всегда в окружении придворных дам, лордов и охраны, и мне не удавалось с ней поговорить. В конце концов, мне ничего не оставалось, как надеть шапочку ученика и мантию адвоката и отправиться в Ингс-Магна, где я и нашел ее во дворце.

В тот день в городе не планировалось никаких увеселительных мероприятий, и королева оставалась дома. Никто не помешал мне войти в Зал Аудиенций, большую, залитую солнцем теплую комнату, украшенную великолепными шелковыми драпировками и множеством чудес и фантасмагорий, что являло приятное разнообразие с холодной мрачной комнатой для приемов в Селфорде. Ни королева, ни Прискус не присутствовали, хотя я видел нескольких аристократов из Лоретто, которые прохаживались по залу, а их тела были изогнуты, точно ветви ивы. Я быстро нашел принцессу рядом с гобеленом, изображавшим Паломника, делившегося мудростью со своими последователями. Я подошел к ней и поклонился. Она бросила на меня суровый взгляд.

– Не рассчитывай на церемонию, – заявила Флория. – Королева не станет класть меч на твое плечо. И ты не принадлежишь к великим рыцарским орденам; ты самый обычный рыцарь-бакалавр.

– Я уверен, что это гораздо больше того, что я заслужил, – сказал я.

– Ее величество недовольна мной, потому что я добавила несколько имен в список отличившихся, – продолжала принцесса. – Возможно, я думала, что поступила так по ее приказу; во всяком случае, так говорят, хотя я сама уже не помню.

– А кто предложил поставить статую?

По ее губам пробежала легкая улыбка.

– Моя память изменяет мне в данном вопросе. Быть может, тебе следует взять меня за руку и напоминать, куда следует ставить ноги.

Пока я шел рука об руку с принцессой, мне вдруг показалось, что я превратился в широкоплечую цепную собаку, оказавшуюся в окружении изящных спаниелей. Мне пришлось укоротить шаг, чтобы не тащить Флорию за собой. Ее придворные дамы отстали от нас на несколько шагов, чтобы дать нам возможность частичного уединения.

– Я должен еще раз вас поблагодарить, ваше высочество, – сказал я. – Вы спасли мою жизнь, а теперь удостоили чести, и я получил награду.

– Я ни разу не слышала, чтобы ты не поддерживал власть королевы и не защищал ее достоинство, – сказала Флория. – Со временем ее величество, когда у нее появится время для размышлений, и сама это поймет.

Я подумал, что Берлауда не производит впечатления человека, склонного к размышлениям, но не стал ничего говорить.

– Между тем, – сказал я, – ее величество испытывает ко мне неприязнь. Когда королева в последний раз меня видела, она назвала меня Йоменом Прегустатором.

Флория коротко рассмеялась.

– Возможно, некоторые женщины способны сохранять иммунитет к твоему очарованию. – Она искоса лукаво взглянула на меня. – Но маркиза Стейн не из их числа.

Я расправил плечи.

– Заверяю вас, что… – начал я.

– О, молчи! – сказала она. – Я видела, как она на тебя смотрела. При дворе мы называем ее «вялой леди», но она сразу перестает быть таковой, когда видит тебя. И конечно, это привело к страшным последствиям, когда ее муж пытался тебя убить. – Она вновь бросила на меня взгляд из-под ресниц. – Но и этот случай я помню не слишком хорошо.

Я почувствовал, что у меня пересохло в горле.

– Надеюсь, придворные сплетни не…

– Нет, – пробормотала она. – Вовсе нет. Никто, знакомый с леди Стейн, не поверит, что она унизит себя любовной связью с сыном мясника. – Флория снова коротко рассмеялась. – Иногда мне кажется, что я единственный человек, у которого есть глаза.

Я не знал, как ей ответить, но все же сумел придумать подходящую фразу.

– Возможно, Паломник улучшил ваше зрение.

– Иногда я думаю, что вижу слишком много.

На галерее запели трубы.

– Сейчас появится моя сестра. Пожалуй, тебе лучше уйти, – сказала принцесса.

Я поклонился:

– Как пожелаете, ваше высочество.

– Постарайся больше не участвовать в драках, – посоветовала Флория. – Но, если такое все же случится, не вовлекай в них меня.

– Ваше высочество, я с радостью вам повинуюсь.

Я сбежал из дворца, опасаясь, что стал игрушкой пятнадцатилетней девушки, которая развлекалась, вмешиваясь в жизнь тех, кто стоял ниже, чем она. Меня уже преследовала Орланда, и я решил, что внимание еще одного могущественного существа мне совершенно ни к чему.

Теперь ничто более не держало меня в Хауэле, если не