Шрифт:
Закладка:
Пешеходный переход был залит кровью, дальше на перекрёстке блестели разбитые мелкие стёкла, валялись обломки машин. Справа, у столба, на боку лежал серебристый «форд» Олега Ивова, а дальше, за тротуаром, из кирпичной стены торчала корма чёрного Land Cruiser 200. Возле машин суетились четверо гаишников, что-то мерили рулеткой и записывали в протокол. Чуть дальше моргала сигналами «скорая», но пострадавших нигде не было видно. Пока она оглядывалась, подъехал автокран «КамАЗ и стал моститься на краю дороги — видимо, другого способа извлечь машину из развалин стены спасатели не нашли.
— Что здесь случилось? — испуганно спросила учительница у одной из женщин, возбуждённо переговаривавшихся на тротуаре.
— Да упырь на джипе на красный летел, девушку сбил на «зебре», в ту серую ударил и в забор улетел! — воскликнула та.— Как полоумный летел, не останавливаясь,— небось, пьяный в сиську!
Слова про девушку поразили Лену. «Что, если это кто-то из знакомых или учениц? Серебристый „форд“ принадлежал вроде бы отцу Жанны — значит, девушка вряд ли была на „зебре“, но всё-таки кто тогда?» — пронеслось у неё в голове. Чёрный джип тоже показался смутно знакомым, но Елена Андреевна не смогла точно вспомнить, где его видела. Она постояла несколько секунд, потом осторожно двинулась вперёд, огибая толпу зевак.
Через десять минут она была в вестибюле больницы, рассеянно оглядываясь по сторонам и не зная, что делать. Собралась было узнавать, куда поместили Олега Ивова и кого ещё привезли после ДТП, но в это время в холле появился Миша.
— Ну что, ты нашел её? — поспешно спросила учительница.— И как Олег Дмитриевич, он жив?
— Сейчас должна приехать, с матерью,— взволнованно ответил Штифлев.— Олега Дмитриевича готовят к операции, скоро должны начать.
— Говорят, что ещё девушку сбили. Ты не знаешь, кто она? — спросила Елена Андреевна.
— Она погибла на месте, сразу в морг отвезли. Но я имени не знаю, она не из школы, взрослая уже вроде бы,— рассеянно ответил Миша.— Я хочу дождаться тут Жанну и поговорить. Может быть, помощь какая нужна. Да и поддержу её как-то…
— Хорошо, это правильно, давай я с тобой побуду,— кивнула Елена Андреевна.— Это всё так ужасно и неожиданно!.. Проклятые заморозки! — вроде весна, а такой гололёд.
— Не гололёд,— угрюмо заметил Миша.— Он пьяный был, через все перекрёстки летел не разбирая. Сержант фельдшеру сказал, когда его из машины выковыривали, все в хирургическом отделении об этом говорят.
— Кто? — не поняла Лена.
— Полковник Грушавецкий, это он за рулем джипа был, его сейчас оперируют,— сказал Миша.— Я в хирургии был, там все на ушах. Мама меня из коридора отправила, чтоб не мешал, решил тут ждать.
— Подожди, так это, получается,— Алексей Петрович, муж Ги… Галины Григорьевны?
— Наверное… я не знаю его имени-отчества, но его все последними словами матерят, а полицейские суетятся, свидетелей ищут. И личность девушки пытаются установить.
— Какой ужас! — воскликнула Лена.— Очень жаль, что всё это произошло! Всё так внезапно!
— Да, блин, Олега Дмитриевича жалко, у него ноги сильно повреждены, состояние тяжёлое,— хмуро ответил Миша.
— Мы должны, конечно, Жанну поддержать,— потерянно сказала Лена, глядя в потолок.— Но мы с тобой как-то не договорили, всё слишком сумбурно… как-то внезапно. Ты же хотел и про Жанну, и вообще… но всё так внезапно!.. Кошмар! Кошмарное совпадение!..
— Лучше как-нибудь после,— вяло ответил Миша.— Я сейчас не знаю… Неудобно как-то тут разговаривать, не та обстановка.
Лена смутилась и задумалась о том, что она, собственно, здесь делает. Порыв бежать за Мишей был каким-то внезапным и неосознанным, она поняла, что толком не знала, что вообще хотела ему сказать. Изначально планировала отговаривать от встреч с Жанной. Человека не переделать: она, может, никогда не успокоится, всё время будет куда-нибудь лезть. Посоветовать отвлечься и успокоиться, сосредоточиться на учёбе, а потом поискать себе тихую скромную девушку, у которой в приоритете будут семья и дети. Таких много, не слишком сложно найти. А Жанна пусть идёт своим бунтарским путём, протестует и борется, раз не может без этого. Теперь вот ситуация резко поменялась, отговаривать его бессмысленно, не будет никакого успокоения /, пока с девушкой не сможет повидаться.
Лена ругала себя за решения вмешаться в эту запутанную ситуацию, но в то же время не могла оставаться в стороне, переживая за учеников. В памяти всплывали рассказанные Ксенией и всплывающие в Сети случаи самоубийства подростков. Миша вроде бы не такой, но кто же знает, что у парня в голове. Он сам ей признался, что зависим от мнения людей в Интернете, и ходит за советами только туда. Жанна, конечно, тоже зависима от Сети, но за неё Лена как-то не переживала, а вот Штифлев беспокоил серьёзно. «Парень — хороший! Детей так любит! Рукастый, умный,— думала Лена, сидя с ним рядом на лавочке.— Обидно будет, если всю жизнь из-за одной ошибки порушит, как я».
Они сидели в молчании минут двадцать. С лавочки не были видны зелёные цифры часов над центральным постом приёмного покоя, а в карман за телефоном лезть не хотелось. Лена собиралась что-то сказать, может быть, предложить Мише уйти и убедить, что лучше встретиться с подругой, когда всё успокоится. Она колебалась — может быть, следовало просто уйти самой: ей, по большому счёту, делать здесь было решительно нечего. Она встала с лавочки и собралась пройтись к выходу, но тут двери распахнулись, и в холл больницы вбежала растрёпанная Жанна в сопровождении мамы.
— Здравствуйте! — воскликнула Лена.— Примите мои соболезнования, такой случай ужасный…
Мать Жанны, не замечая учительницу, рванулась к посту, дочь бежала следом. Миша вскочил с лавочки и бросился к ней со словами:
— Жанна, постой, я тобой поговорить…
— Отвали, придурок! — заорала на бегу девушка, обходя вставшего на пути парня.
Ивова-старшая тем временем уже добежала до поста и торопливо закричала медсестре за перегородкой:
— В какой палате Олег Ивов? Его на «скорой» привезли сегодня.
— Сейчас узнаю, не кричите,— невозмутимо отозвалась дежурная, хватаясь за телефон.—…Он в хирургии, сейчас оперируют, сегодня посещение не разрешат.
— Пустите, мне нужно с врачом поговорить! — нервно рявкнула мать.
— Не кричите, давайте без нервов!
