— Я не могу её просто так взять и забыть,— вздохнул Миша.— Пытался, но ничего не выходит, слишком сложно это всё. Я понимаю, что херни наговорил… блин, не знаю, как правильно… ой, извините!..

— Забей! — улыбнулась Елена.— Херня — она и есть херня, называй вещи своими именами. Мне кажется, Жанна — чересчур избалованная девочка. Привыкла получать всё самое лучшее и незамедлительно встаёт на дыбы, чуть что не так. Когда у тебя всё есть, ты не понимаешь своего счастья. Вот мы с тобой оба выросли в неполных семьях. Толком отца ни у тебя, ни у меня не было. Мы знаем, что это такое всё время быть самому, пока мама на работе и что значит море видеть только по телевизору. А Жанна не такая, у неё дом — всегда полная чаша, в отпуск с папой и мамой — на море, а то и вообще за границу. Вы хоть и в одном классе учитесь, но как бы с разных планет, отсюда и непонимание. Она же не работала никогда, денег не зарабатывала, впроголодь, на макарошках, не сидела, поэтому не понимает тебя. Для неё какая-то далёкая свобода и борьба с коррупцией в Интернете важнее, чем твои проблемы здесь и сейчас.

— Ну да, я понимаю,— с грустью кивнул Миша.— Но просто я надеялся, что постепенно что-нибудь изменится. Станем жить вместе, я стану больше зарабатывать, постепенно поднимусь на её уровень. Ну чтобы она не чувствовала разницы. Она же ведь тоже не ленивая, не собирается всю жизнь на диване лежать, работать хочет, добиваться чего-то, карьеры там… и так далее.

- Мне кажется, её уже не переделать, - задумчиво сказала Елена Андреевна. – Она такой и останется, всегда будет бороться за справедливость и рваться за какими-то призрачными идеалами. Может быть это прозвучит жестоко и обидно, но возможно стоит попытаться просто её забыть? Сейчас школа закончится, вы разъедетесь и все закончится само собой. А ты найдешь себе другую и будешь с ней счастлив в спокойной семейной жизни.

- Везде такой совет дают, - нахмурился Миша. – Первая влюбленность проходит, время лечит и так далее. Но сейчас этот момент сложно как-то пережить. Да она вообще, блин, мне снится по ночам.

— А детей она хочет? — неожиданно поинтересовалась Лена.

— Вроде бы да,— неуверенно кивнул Миша.— Мы с ней говорили об этом, но больше я планы строил, а она слушала и соглашалась; ну то есть не спорила во всяком случае. Я троих детей хочу: двух мальчиков и девочку. Девочку вот прикольно бы Леной назвать, как раз-таки в честь тебя.

— Спасибо,— улыбнулась Лайка.— Это большая честь. Но хорошо, что вы с этим не торопились. С детьми поспешить — это большая ошибка.

— Да, я понимаю, это огромная ответственность,— кивнул Миша.— Я собираюсь детям уделять очень много времени. Мне вот внимания недоставало, я сам рос, это обидно очень, но я не хочу, чтобы с моими детьми так же получилось.

— Я тоже о таком думала,— вздохнула Лена.— Мечтала о семье, о детях, как буду заботиться и воспитывать, а оно, видишь, как получилось… Самообман, иллюзии и пустые обещания. Серёжа обещал любить и заботиться. Крутой был, всегда говорил, что никому меня в обиду не даст. У нас давно потихоньку не ладилось, наверное, с беременности ещё началось… или даже после родов, не знаю; в общем, ну как-то совсем не так было, как я представляла. Когда всё портиться начало, надеялась, что смогу потихоньку всё исправить, повлиять на него, изменить. Лаской, заботой, постепенно. И чего я только ни делала, на всё шла! А теперь убедилась, что люди не меняются. Хоть ты костьми перед ним ложись, он таким и останется.

    В голосе учительницы слышалось столько застарелой тоски и боли, что казалось — она вот-вот заплачет. Хотелось как-то успокоить её и утешить, но Миша не мог найти подходящих слов. Рука потянулась погладить молодую женщину по голове, хотелось убеждать, что всё будет хорошо, но парень удержался и сказал вместо этого:

— У тебя замечательная дочка. То, что она появилась, уже означает, что всё не зря. Даже из самой плохой ситуации остаётся что-то хорошее. Вот Катя — тому пример.

— Да, вроде бы так всё,— потерев глаза, сказала Лена.— Только вот я мать плохая. Не уделяю внимания ей, не занимаюсь, на маму спихиваю в самый… в любой момент. Я учительница русского и литературы, а у меня дочка в пять лет толком буквы не знает. Позор!..

— Ну нет! Это неправда,— горячо возразил Миша.— Просто ты на работе очень устаёшь. Очень много времени и сил тратишь, чтобы денег на жизнь заработать. В этом вся проблема, ты же тоже не железная. Когда устала и сил нет, как ещё и дома преподавать? Это в садике должны делать, за это там деньги платят.

— Всё равно плохая,— не унималась Лена.— Она мне просто Серёжу напоминает — интонациями, поведением, чертами лица. Уши у неё — папины, вообще от этого всё растет. Смотрю на неё и понимаю, что вся моя жизнь — одна большая ошибка.

— Но любую ошибку можно исправить,— возразил Миша.— Если усилия приложить и желание — пока жив, ещё все поправимо.

— Нет,— покачала головой Лена,— разбитый стакан назад не склеить, и воду с пола в него не соберёшь. Это детское такое заблуждение, что можно всё исправить и всё починить. Если игрушка сломалась — ничего страшного, всё равно родители новую купят. В жизни это так не работает.

— Хотите сказать, мне не стоит пытаться мириться с Жанной? — неожиданно перешел на «вы» Миша.— Что уже всё напрасно?

— Я не знаю,— честно призналась Лена.— Никто не знает, как правильно. Вся жизнь — большая куча ошибок; разных — больших и маленьких. Я вот теперь думаю: может, надо жить и не заморачиваться. Просто существовать одним днём, двигаясь вперёд и не опасаясь ошибок. Ошибки всё равно будут, правильного пути всё равно не знаешь, так хоть совесть и страх мучить перестанут.

— Я не знаю, как-то странно звучит,— смущённо сказал Михаил.— Это всё может плохо кончиться, если о будущем не задумываться.

— Никто не знает, никто!..— вздохнула Лена, пряча лицо в ладонях.— Знаешь, я когда в