Несколько выше Майнов приводит слова Абросима о том, что однажды сам Бог ошибся в наступлении периода своей деятельности. Целым рядом своих деятелей, умиравших за правду, по-видимому, достаточно был «возбужден осьмый день». Через своего посланника и помазанника Иисуса Христа Господь хотел было вмешаться в судьбы мира и спасти род людской от тяжелой обузы греховной плоти, которая заявилась в человеке лишь после первого греха. Пришествие Иисуса Христа не удалось, т. к. посланник Божий остался непризнанным и был истязуем и распят на кресте. Смерть Иисуса заставила многих, именно проникнутых верой людей, искать спасения и примирения в смерти, причем лютость этой смерти лишь увеличивала спасительность их подвига. Понятное дело, что все мученики являются для «покойников» идеалами, которым непременно следует подражать до малейших подробностей. Нам не раз приходилось слышать от них, что: «Ныне горе! Ни пилы деревянны, ни ножи булатны людей не казнят, а заладили одну Сибирь да Сибирь, а в Сибире в этой только марвы набираешь (толстеешь), а помирать не помрешь».

Христос всей жизнью своей и мученической смертью «вполне сознательно и добровольно» на несколько столетий приблизил наступление желанного момента, и заповедал подражать ему во всем, как в жизни, так и в смерти. Понятное дело, что Христос был «Сын Бога живого», сам «живый» и «сый», по той простой причине, что вполне не дорожил своею «марвою» (плотию) и жил духовной жизнью, а не телесной. Так и надо понимать слова: «Сын Божий»... «Живи по Христу, так и ты Сыном Божиим наречешься»... Достичь Божия усыновления не трудно, так как «блаженни миротворцы, яко тии сынове Божии нарекутся»... «вам давно уже путь к усыновлению указан: творите мир на земле, не только не ссорьтесь, но даже не допускайте ссоры между ближними вашими, уступайте во всем, своими благами поступайтесь и жертвуйте, и будете вы такими же Сынами Божиими, каким был древле Иисус Христос. Ящик-то только крышкой накрыт, а ты сто ключей перебрал, его отпирая».

Когда Иисус умер на кресте за свои убеждения, то, понятно, что примеру его должны последовать многие люди, добившиеся того презрения к жизни, которое составляет верх и цель стремлений для «покойников». Мученики первых веков христианства «без всякого сомнения» принадлежали к числу «покойников», хотя и не вполне исповедовали их вероучение и не успели еще додуматься до некоторых догматов, крайне важных в настоящее время, но тогда еще не выяснившихся.

«На прямой вопрос: следует ли искать смерти и теперь, например, сжигаться? – Абросим ответил весьма ясно, хотя и не прямо утвердительно: «Кабы дурно это было, так ведь святых мучеников надо было бы дураками почитать, а то, пожалуй, и просто в больницу отдать на излечение. Однако, сколько мильонов народа их почитали, и почитают. Не все же ведь дураки эти почитатели, в самом деле?». И приведя затем примеры Галилея, Гуся-Ивана и Св. Поликарпа, с радостью умерших за свои убеждения, Абросим в конце концов сознался, что «и у нас тоже много праведных душ от марвы освободились, благодаря самосожжению; многие тогда сожжением тела своего приблизили наступление осьмого дня. Скажу я тебе так: если познал ты, что можешь угодить Богу, восприяв смерть, – сожигайся, умирай, как хочешь – добро сделаешь»... Сам Абросим еще не находит в себе силы на смерть и думает, что еще может принести пользу и в грешной юдоли. «А кто снести сие может и знает, что в последнюю тяжкую минуту не струсит, тому подобает предать свою марву на пропятие, на сожжение, на уничтожение и искупить свою божественную душу, которая, как птичка небесная, ждет не дождется, чтобы ее выпустили на волю. Да ведь вот эти самые фармазоны не наши были, а ваши же, которых вы презрели и угнели, а чему они учили? Аль не помнишь? – Семь ступеней ко храму, по их учению – значится, семь ступеней – семь добродетелей. И первая добродетель – скромность, а вторая – повиновение, третья – добронравие, четвертая – любовь к человечеству, пятая – мужество, шестая – щедрость, а седьмая и самая трудная – любовь к смерти. Бывало, как начнут приводить нового брата, перескажут ему все ступени до седьмой, а там и говорит приемщик-ритор: «и в седьмых, брат, старайся частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась тебе более страшным врагом, но другом... который освобождает от бедственной жизни сей, в трудах добродетели томившуюся Душу, для введения ее в место награды и успокоения». Видишь, куда пошло! Ну, а по-вашему, по православному, как должен праведный смерть встретить? – как награду, от Господа ему посылаемую. Ну, а у неверных? Опять тоже: «живи так, чтобы вокруг тебя все смеялись, а ты бы один плакал, а умирай так, чтобы ты смеялся»... Дойди до того, чтобы ее, матушку, с улыбкой благодарности и радости встретить, вот тебе и вся задача».

Раньше уже Абросим говорил: «Ты знаешь ли, как у нас встречают нарождающегося человека? У нас ведь по всему поселку плач такой идет, такое горе разливанное, что свежий человек надумается – мор посетил, аль оспица-матушка пошла по хоромам. Нет, ты попробуй-ка, дойди-ка-сь до того, чтобы у тебя слезы горючие воистину из глаз текли при виде нарождающегося человека, да чтобы ты воистину радовался и ликовал при последнем воздыхании дорогих твоему сердцу и близких. Нет, на нашу веру тоже, доложу тебе, охотников не много сыщется! Блага наши не велики, а вместить нашего жития – не всякий вместит».

И автор прибавляет, что у покойников действительно чрезвычайно мало рождается детей, от естественных или искусственных причин – довольно трудно сказать с точностью, а далее описывает и всеобщую радость по поводу весьма не загадочной, «внезапной» смерти одного из братии (молодого еще человека).

– «Да ты знаешь ли, – говорил Абросим, – что все сделано смертью, и без нее вроде как ничто-же бысть, яже бысть? Мы и поем так в своей стихире, каждодневно поем и твердо веруем, что без смерти ничего бы не было на земле чистого, правого, доброго, ибо Бог есть покоище вечное, еже есть смерть. Смерть – начало всему,[440] а не конец. Да вот, прослушай!»

И старик дрожащим, но торжественным голосом запел:

«Христос родися – отроцы убиены быша.

Христос крестися – Иван главы лишися,

Христос постися – диавол удавися.

Христос в Эфсимани молися – кровию персть оросися.

Христос духом оживися – смерть ему