Глава 31. «Явление пророка»

Мьяна была охвачена огнём, воздух пропитался едким дымом, а земля — кровью. Ад на земле продолжал свирепствовать, словно вырвавшееся из заточения чудовище, что решило утолить свой голод свежей плотью, упиваясь криками невинных. И никому не спастись от него. Никто не уйдёт. Никто не выживет. Те селяне, которые решили бежать подальше от этого кошмара, натыкались на барьер, и неважно в какую сторону они направлялись, будь то лес или же тракт до Хальты. Даже в море нельзя было выйти, путь везде был заблокирован. Вся деревня оказалась ловушкой, из которой нет выхода.

На площади поселения сверкнула искра, а затем всё это место озарило тёмно-синее сияние, которое вскоре погасло, оставив после себя двух человек. Эдвард и Вилена осмотрелись по сторонам. Девушка в страхе закрыла лицо руками, лишь бы не видеть столь ужасной картины. Ей не верилось, что они сейчас находятся на том же острове, что и раньше. А пророк от злости стиснул зубы и сжал кулаки. То, что сотворили здесь чернокнижники, вызывало небывалую ярость.

Эдвард использовал магическое зрение и увидел недалеко от площади четыре ауры последователей культа. От гнева пророка им не уйти. Возрождённый хлопнул Вилену по спине, приводя в чувство, рванул с места, оставляя за собой выжженные следы, и помчался к врагам всего человечества.

Чернокнижники обернулись, почувствовав какую-то опасность, и увидели, как на них мчится горящий человек в чёрной мантии. Они знали, что никто в их культе не обладает столь странной магией огня, значит, перед ними враг. Один из адептов вытянул руки вперёд, и перед Эдвардом выросла каменная стена, которую он тут же снёс, но преграда была настолько крепкая, что пророк на миг остановился. Другой же чернокнижник использовал призрачные нити, которые опутали возрождённого, сковав всё тело. Третий адепт дунул на ладонь, и в пророка полетела серая пыль, поражающая лёгкие при вдохе, и снова ход перешёл к первому адепту, который магией земли заковал пророка в каменный купол. А четвёртый из них создал барьер на тот случай, если горящий человек сможет атаковать в ответ. В отличие от остальных чернокнижников, что были здесь, у этих была хорошая командная работа.

— Для вас есть лишь дорога в ад, закрыты небеса, — эхом зазвучал голос Эдварда. — Пылает яростно моя душа!

Проклятый огонь вспыхнул ещё сильнее, выпустив волну жара, раскалившую каменный купол настолько, что контролирующий это заклинание адепт едва мог его поддерживать. Призрачные нити развеялись вместе с серой пылью. Удар пылающим кулаком по каменному куполу оставил лишь небольшую трещину, которая вскоре затянулась.

Эдвард вытянул пальцы, чтобы его ладонь приняла форму клинка, покрыл её серебряной кровью и воспламенил, повышая жар до предела. Следующий же удар пробил каменный купол, и его осколки вылетели наружу. Пророк оказался на свободе, но тут его уже поджидал призванный рыцарь. Тактика у него была всё та же: первая атака — бросок копья. Эдвард знал об этом и был готов, и как только в него полетело оружие призванного существа, возрождённый отбил его в сторону.

Призрачный рыцарь нёсся на своей колеснице прямо на Эдварда, обнажая меч, а когда приблизился, пророк собрал в своей руке побольше огня и зарядил с такой силой, что всадник в мгновенье исчез в столбе пламени. Адепты уже были не уверены, что этот неудержимый маг им по силам, но не собирались отступать. А пророк продолжил идти прямо на них, выдыхая горячий пар изо рта.

Один из чернокнижников скороговоркой прочитал заклинание, топнул ногой по земле, и в воздух взмыли камни размером с голову. Второй маг вновь использовал свои призрачные нити, но только уже не на самом Эдварде, а на летающих булыжниках. Адепт хватал их своим заклинанием и швырял в пророка под самым разным углом. Третий последователь культа дунул на ладонь и в сторону возрождённого полетел искрящийся дым, касаться которого явно не стоило. Четвёртый всё так же стоял на страже, держа барьер наготове.

Пророк отталкивался с помощью огня от земли, чтобы уклониться от искрящегося дыма и разбивал летящие в него камни серебряными пулями. Время от времени бросал огненные шары в адептов, но барьер одного из них успешно блокировал все атаки.

«Воля грешника». Гордыня. Алчность. Чревоугодие.

Эдвард изрыгнул большое пламя, пусть оно и не обладало особой мощью, но его размеры были достаточно велики, чтобы закрыть обзор последователям культа. Они быстро смогли разогнать заклинание своего противника, но в этот момент увидели пророка, держащего в руках огненный лук с уже натянутой тетивой, и там была серебряная стрела.

— Попробуйте защититься! — Выкрикнул Эдвард.

Чернокнижники были опытными магами, и они заметили, что эта сила обладает хорошей пробивной способностью. К тому же их противник смог придать форму своей магической энергии, это значит, что он силён, и нет смысла размениваться по мелочам. Они в мгновенье скооперировались и сотворили барьер в четыре слоя. Это точно должно было остановить эту странную магию.

Вот только это Халь-Шагат, и о боевой магии северян здесь практически никто не знает, и уж тем более о пробивной способности «серебряной крови». Это был фатальный просчёт. Стрела Эдварда пробила четырёхслойный барьер как лист бумаги и врезалась в землю, подняв клубы пыли, вдохнув которую, чернокнижники тут же сбились с общего ритма и закашляли, не сумев вовремя восстановить барьер. А Эдвард только этого и ждал. Он изрыгнул пламя, и оно поглотило всех четверых адептов, а после на землю упали лишь иссушенные тела.

— Почему? — Донёсся голос до пророка. — Почему ты пришёл так поздно?

Эдвард повернулся на звук и увидел стоящего перед ним Пола, а за ним Анна. Оба были измотаны и побиты, они едва держались на ногах. Перерождённый посмотрел на пророка пустыми глазами, из которых продолжали течь слёзы, но тут же в них вспыхнуло пламя гнева. Пол схватил Эдварда за грудки и закричал ему в лицо:

— Почему ты пришёл так поздно? Если бы ты появился хоть немного раньше, то ничего подобного не произошло бы. Не было бы столько жертв и…

Пол оборвался на полуслове, осознав, что перекладывает всю вину за случившееся на одного человека, который в этом провёл мире столько же времени, сколько и он сам. Но Эдвард не думал сдерживаться, и на все эти претензии он ответил таким же хватом и столь же громким криком:

— Я сражался точно так же, как и вы все! Да за одну эту грёбаную ночь я дважды помер. Я, по-твоему, всемогущий что ли? Да если бы