Шрифт:
Закладка:
Взмахнув палочкой, я выставил перед собой мощный магический щит, однако выпущенное обитателем Запретного Леса стрела-копье не заметило преграды, пробив мою грудь в области правого легкого.
- Хозяин!!! – пронзительно заверещал домовик.
Этот вопль в сочетании с новой ослепительно яркой вспышкой боли окончательно привели меня в чувство. Изнутри поднялась волна холодной ярости, а разум привычно потянулся к собачьему телу. Неприятные чувства моментально исчезли. Рывком поднявшись на лапы, я черной молнией полетел к кентаврам.
- Грим! – успел воскликнуть первый, прежде чем я впился в его горло клыками.
Мой язык ощутил вкус горячей крови, но я не позволил себе насладиться им, а привычно потянул на себя энергетику врага. Сила хлынула в меня широким потоком, наполняя пустой магический резерв, даря ощущение небывалого восторга и довольства сытной добычей. Всего пара секунд потребовалась мне, чтобы осушить массивное, облаченное в теплую куртку из чьей-то пятнистой шкуры тело, заставив его усохнуть и грузно осесть на землю. Второй кентавр за это время только и успел, что наложить на тетиву новую стрелу и натянуть лук.
Оценив распахнутые в ужасе глаза получеловека, я ловко прыгнул в сторону, уворачиваясь от просвистевшего над ухом снаряда. Благодаря совершенным рефлексам грима это примитивное оружие не представляло для меня ровным счетом никакой угрозы. Я и в своем человеческом теле наверняка сумел бы избежать появления новых дырок в организме, если бы не уподобился наркоману, словившему нереально сильный «приход». Но кто же знал, что кровь единорога – это мощный наркотик, которая по эффекту опьянения намного превосходит алкоголь? Теперь понятно, почему Квирреллу в каноне пришлось позорно ретироваться. В подобном состоянии его даже школьники завалили бы!
Промелькнувшие в разуме догадки не помешали мне кинуться на врага. Кентавр попытался заслониться руками, но лишь продлил свою агонию на три лишних секунды. Вцепившись в подставленную конечность и повиснув на ней всей своей массой, я принялся извлекать энергию из полуконя, осушая его без остатка. Халявная сила лилась в мое бездонное нутро, насыщая, восполняя магические потери, развивая. Когда же второй кентавр рухнул на покрытую опавшими листьями землю, я разжал челюсти и стремительно понесся в сторону Хогвартса, откуда слышался частый топот копыт.
Десяток секунд стремительного бега потребовался мне, чтобы настичь третьего получеловека, который вместо нападения предпочел отступить. И я понял, почему – за спиной у этого недоконя висел массивный арбалет, тетива которого не была взведена. Могучим прыжком взвившись в воздух, я приземлился на круп испуганно вскрикнувшего охотника, чтобы мгновением спустя впиться клыками в его шею. Три секунды – и очередной превращенный в мумию обитатель Запретного Леса валится на корни могучего дуба, а я старательно давлю рвущийся из глотки торжествующий рык. Незачем оповещать окрестности о том, кто в доме хозяин, для начала нужно убедиться, что у троицы не было подкрепления!
Пару минут я старательно вслушивался в лесные шорохи, однако ничего подозрительного не услышал, после чего решил сменить тело. И сразу застонал от раздирающей его боли. К счастью, мои пальцы все еще сжимали волшебную палочку, а магический резерв оказался полон. Волевым усилием отгородившись от неприятных ощущений, я сконцентрировался и попробовал наложить «редуцио» на стрелу в груди. Хрен там! Словно натуральный магический артефакт, пронзившее меня бревнышко величественно проигнорировало чары. Пришлось с шипением и матами обламывать наконечник, который вышел под правой лопаткой, а затем выдергивать толстое древко.
Чувствуя, как горят огнем внутренности, и как по щекам струятся слезы, я повторил мучительную операцию на стреле, попавшей в живот, после чего приложил к ранам ладони и выплеснул целительскую магию, сопровождая ее желанием избавиться от всего чужеродного. От грязи, кусочков одежды и яда, которым четвероногие вполне могли смазать наконечники своих стрел. Поскольку механизм воздействия был отработан на Нимфадоре, я сразу же ощутил невероятное облегчение, но упрямо продолжал окатывать тело волнами лечебной магии, закрепляя результат.
Спустя две минуты, когда запас полученной от кентавров энергии уменьшился примерно наполовину, я явственно ощутил, что трачу силу зря. Погнав по организму контрольную волну целебного воздействия, я внимательно ощупал места ран, которые порадовали меня восстановленной кожей с кровавыми разводами, но без каких-либо шрамов. Прислушавшись к своим чувствам, я не заметил ни боли, ни следов работы яда. Сознание оставалось ясным и работало лучше швейцарских часиков, а тело переполняла энергия.
Подобрав волшебную палочку, я тщательно почистил одежду от крови и грязи и заодно восстановил повреждения ткани. Следом прошелся «эванеско» по земле, удаляя попавшие на нее капли моей крови вместе с листьями и травой. А вот пятна с обломанных стрел исчезать упрямо отказывались. Почему – гадать не приходилось. Большая часть поверхности древка каждой стрелы была украшена магическими рунами, которые обеспечивали ей облегчение веса, устойчивость в полете, укрепляли и увеличивали пробивную силу. Ну и, как недавно выяснилось, позволяли ей игнорировать магические щиты.
Вспомнив прочитанный дома справочник волшебных существ, я сделал вывод, что кентавры в полной мере магическими способностями не владели. Однако умения полуконей ставили их в один ряд со сквибами, позволяя заниматься прикладной артефакторикой. Из-за отсутствия развитого магического резерва четвероногим было не по силам создать что-нибудь действительно серьезное, но амулеты бытового плана и такие вот стрелы – запросто!
К слову, данный вывод косвенно подтверждали мои ощущения. Поглотив за один присест жизненную силу сразу трех кентавров, я не испытывал дискомфорта от переполненного резерва, ведь по запасам энергии эти дикари находились где-то на уровне старого волшебника. Даже не оборотня. И лично мне думается, что причина такой «питательности» заключалась лишь в размерах самих духовных оболочек, компенсировавших недостачу магии моих жертв.
Проблема со стрелами решилась просто – я переломил их руками, повреждая цельность рунных цепочек, после чего магией очистил от крови и превратил в щепки. Закончив с удалением мелких улик, я перешел к крупным. Осмотрев мумию кентавра, я снял с нее арбалет, простенькую куртку-безрукавку из волчьей шкуры, украшенную вышитыми рунами, костяной браслет, широкий пояс из змеиной кожи, на котором висел мешочек с арбалетными болтами, огромный кинжал в ножнах и до боли знакомая бутылочка рябинового отвара, искусно переплетенная веревками. Последнее наглядно показывало, что четвероногие дикари хоть и презирали волшебников, но не
