— А виски?

— О, но! Сэ манифик![12] У нас только французский вино!

«Бабуля всегда называла бордо или шампань кислым пойлом, от которого ломит башку», — хотел вставить я, но не успел. Один из хорьков, не вставая, бросил нам:

— Сядьте, нечестивцы!

— Луи, — очень вежливо попросил Лис, — будь добр, прикрой кафе. Возможно, скоро здесь будет жарковато.

— В смысле как есть жарковато?

— Как на Бородино!

В мозгу у француза что-то щёлкнуло, и он опрометью покинул комнату, крича на ходу:

— Шарлотта, мон дьё[13], мы закрываль весь кафе! Месье, мадемуазель, мадам, петит гарсон, петит фий[14], все маршь, маршь домой! По одинь вчерашний пончикь за счёть заведения. Приходите завтра, я вас всех любиль!

Меж тем из-под длинной скатерти вылезли ещё три хорька, все они были настроены весьма решительно. И, похоже, мы были правы, они явно из одного помёта, как штампованные близнецы.

— Мы не ведём переговоров с нечестивцами, но должны признать, что в этот раз…

— Никаких «но», джентльмены, — резко оборвал месье Ренар, одним движением скидывая плащ. — Вы переступили черту. Можно нападать на меня, даже на моего ученика, но нельзя портить причёску скромной, беззащитной старушке!

Я ещё успел подумать, что последний эпитет никаким боком не коррелировал с моей бабулей, когда тяжёлая трость врезала говорливому хорьку прямо промеж глаз. А потом началась самая безобразная драка.

Лис был великолепен!

Могу с уверенностью сказать об этом, поскольку он в одиночку молотил пятерых противников, словно Самсон толпу филистимлян или Ахилл оборзевших троянцев. Через минуту уже и мне самому пришлось боксировать с невероятно сильным и гибким хорьком, прорвавшим оборону учителя. И, поверьте, мне не было страшно, меня переполняли другие чувства…

Пусть первые две оплеухи я пропустил, но в результате это только придало мне злости. Нырком уйдя под хук слева, я опрокинулся на спину и с удара обеих ног разрядил в челюсть моего противника мощность сразу двух батарей! Электрическим разрядом негодяя пришпилило к потолку и держало там несколько секунд, пока он не рухнул на блюдо перед бабушкой.

Она и бровью не повела, хладнокровно продолжая дожёвывать круассан, посыпая крошками уже не скатерть, а потрескивающего синими искорками хорька.

— Шарлотта! Ля герр в мой пекарьне! — взвыл подоспевший Луи и, теряя сознание, рухнул в могучие руки новой продавщицы.

Высокая девица из «близких к природе» вынесла его в главный зал, а потом вернулась, на ходу снимая чепчик с передником…

— Ну всё, молитесь! — прорычал сержант Гавкинс, включаясь в общую потасовку.

Как ни были ловки и умелы хорьки, владеющие тайнами боевых искусств, но устоять против троицы — лис, доберман и мальчишка (слабое звено) — они всё равно не смогли. Мы дрались, как герои древних кельтских песен! Наши достойные противники летали по комнате, как теннисные мячики, падали, отскакивали от стен, вставали и, визжа, снова бросались в бой.

Об их храбрости можно было слагать песни! К их чести, я бы отметил, что они ни разу не пытались прикрыться пожилой заложницей, словно притащили её сюда исключительно с целью накормить (закормить? раскормить?) настоящими французскими круассанами.

Но, когда с улицы раздалась трель полицейских свистков, все пять побитых хорьков исчезли, словно утренний туман над Темзой, быстро, тихо и незаметно. Единственное, что теперь говорило о недавнем сражении, так это наши синяки и кровоподтёки, включая клочья шерсти, разгромленное помещение и совершенно флегматичную бабулю. Ну в смысле она же всё видела, да?

Мой учитель, держась за ушибленный бок, морщась, наклонился и вытащил из-под бабулиного подноса листок бумаги с короткой записью.

— «Брейк», — отдышавшись, вслух прочёл я. — Это в смысле как в боксе, разошлись в стороны, прекратили поединок?

— Думаю, да. — Месье Ренар протянул лапу доберману. — Вы оказались здесь чертовски вовремя, сержант. И вам так идёт платье с оборками, такое носят невинные девушки в Провансе, ах, мон ами[15]…

— Подите к чёрту, — без особой злобы прорычал Гавкинс. — Я скрывался здесь по вашему совету, и надо же… как «случайно» вы сюда зашли!

— Думаю, хорьки знали, где вы находитесь, — подумав, согласился Лис. — Пожалуй, нам пора. С полицией вы разберётесь сами. Если, конечно, парни смогут сдержаться и не ржать. Я их попрошу.

Как вы, наверное, уже догадались, не ржать при виде добермана в женском платье констебли не смогли. Старались потише, но, думаю, слышно было за пару кварталов…

Мы доставили бабулю домой кебом, она пришла в себя, едва глотнув виски. Правда, в ту же минуту опрокинулась в крепкий, здоровый сон. Пусть спит, наводить порядок в доме я буду завтра, быть может, даже ребята из банды Большого Вилли мне помогут. А нет, так и сам справлюсь.

К себе мы добрались уже глубоко за полночь. Мой учитель бегло осмотрел меня на предмет повреждений разной тяжести, велел выпить стакан молока и выдал на руки баночку арники.

— Тот же самый рецепт, которым идальго Дон Кихот смазывал свои многочисленные раны.

— Благодарю, сэр. — Я поднялся наверх, привёл себя в порядок, нырнул под одеяло.

Всё тело ныло, но сон не шёл.

Слишком много впечатлений навалилось на меня за сегодняшний день, да и предыдущая неделя была спокойна, как шторма у мыса Горн. Если кто не понял, то это была ирония. В общем, безуспешно провалявшись около часа, я встал в туалет, а возвращаясь, заметил свет внизу.

Значит, месье Ренар тоже не спал. Махнув на всё рукой, я надел халат и босиком спустился вниз. Мой наставник сидел у камина, вытянув ноги, перед ним стояла открытая бутылка анжуйского, но к вину он не притрагивался.

— Не спится, мой мальчик?

— Нет, сэр.

— У тебя есть вопросы, и они не дают покоя пытливому мозгу, — задумчиво кивнул он. — Если ты голоден, то на столике холодная говядина, сыр, багет, паштет из гусиной печени и свежие перепелиные яйца. Шарль позаботился.

— Но вы сами ничего не ели.

— Нет аппетита.

Подумав, я всё же взял кусок хрустящего багета, накрыв его толстым ломтём жёлтого швейцарского сыра. Вопросы у меня действительно были, и именно они не давали мне уснуть.

— Пришло ровно за полчаса до нашего возвращения. — Лис протянул мне телеграмму.

Довольно длинную, надо признать, но хотя бы написанную нормальным человеческим языком. Согласитесь, это уже чрезвычайно приятно. Читаем.

«Вы прошли все проверки и признаны достойным