— Рули! Джула! — закричала Нона. — Дарла! Он идет. Он идет за вами.

Страх пробежал по ней, холод пронзил до костей[5]. Впервые за целую вечность она ощутила лед-ветер, дующий порывами, потерявший силу, но все еще ледяной, а у нее не было поход-пальто: «Он идет!» — Она не знала, что делать. Она хотела, чтобы они бежали, но, если они оставят Ару, Зоул и Таркакса, Раймел заставит овраги зазвенеть от их криков.

Дарла появилась у входа в пещеру с туларом Таркакса в руке, все еще липким от крови. У нее отвисла челюсть, когда она увидела огромную фигуру Раймела, шагающую по трупам.

Нона отбросила усталость и бросилась бежать. Она поймала Раймела за пять ярдов до пещеры и бросилась на него. Подпрыгнув и вытянув руку так высоко, как только могла, она вонзила дефект-клинки в его поясницу. Один набор проткнул стальную пластинчатую броню, другой скользнул по ней, оставляя на металле яркие линии. Подтянувшись выше, Нона протянула руку и изо всех сил рубанула вторым набором клинков чуть ниже лопаток.

Раймел заревел и начал поворачиваться. Но если клинки и ранили его, то это были всего лишь царапины. Кровь не хлестала и даже не вытекала из щелей, которые она проделала в его кольчуге. Пока он поворачивался, она карабкалась все выше, рубила и снова карабкалась, как скалолаз, погружающий в лед свои ледорубы.

Огромная рука потянулась к ней, достаточно большая, чтобы обхватить голову Ноны и раздавить ее, как орех. Отпустив кольчугу, она схватила большой и указательный пальцы; одетые в латную рукавицу, они были настолько толстыми, что она не могла сомкнуть вокруг них собственные пальцы.

Скорость хунска позволила ей вскарабкаться на его запястье и достичь железной вершины локтя прежде, чем хватающая рука успела сомкнуться в воздухе там, где она только что была. Обхватив одной ногой его локоть, Нона рубанула по забралу Раймела, вложив всю свою силу в два удара: восходящий — слева направо и, уже падая, нисходящий — справа налево.

Упрямая сталь сопротивлялась ее клинкам, пока они не натыкались на одно из многочисленных отверстий, через которые воин видел мир. Затем, ворвавшись внутрь, дефект-клинки умудрялись прорезать несколько линий от одних дыр к следующим, прежде чем снова выскочить на поверхность.

Нона развернулась в воздухе и приземлилась на ноги, тут же споткнувшись и упав навзничь на раненого солдата, схватившегося за рану в животе. Со своего места на земле она увидела, что перекрещивающиеся клинки вырезали несколько ромбовидных секций забрала, и теперь она могла видеть один сверкающий глаз, скулу ниже и часть носа Раймела. Но его плоть сопротивлялась клинкам лучше, чем сталь — там, где его лицо должно было быть изрезано в клочья, остались лишь красные царапины.

Огромный меч Раймела Таксиса упал, как молния, разделив человека, о которого споткнулась Нона. Она откатилась в сторону, когда лезвие вонзилось в скалу. Ее скорость покидала ее сейчас, потраченная на слишком много актов экстравагантной быстроты. Раймел выпрямился, взмахнув мечом над склоном. Нона попыталась вникнуть в этот момент, но промежутки между ударами сердца, когда-то такие глубокие, теперь выдавили ее наружу. Она перескочила через режущую кромку всего на дюйм.

На фоне утомленной Ноны, Раймел, казалось, обладал безграничной выносливостью. Преследуя ее, он испускал леденящей душу вой — смесью ликования и ненависти. Нона схватила брошенный меч и, пробежав под очередным ударом, рубанула Раймела по ноге. Это было все равно что рубить каменный столб. Меч выскользнул из ее рук, и от удара, передавшегося по лезвию, запястья ее пронзила белая мучительная боль.

Сверкающая дуга следующего взмаха Раймела привлекла внимание Ноны, и удар ногой поймал ее врасплох — скользящий удар, пришедший сбоку, пока она смотрела на меч. Удар закружил ее, и она упала среди тел, схватившись за горячую влажную боль в боку: сломанные ребра, по крайней мере.

— Ты еще пожалеешь, что сделал это, — прорычала она. — Но не очень долго. — Придя в ярость, она попыталась вскочить на него, но на этот раз тело предало ее, слишком поломанное и наполненное слишком большой болью, чтобы повиноваться.

Раймел возвышался над ней, поднимая ногу, чтобы наступить ей на ноги.

Нона подняла руку в тщетной попытке защититься, и в этот момент что-то маленькое и вращающееся прорвалось сквозь пустое пространство над ней, исчезло в щели, которую она проделала в забрале Раймела и ударило его в глаз.

С безумными криками Дарла, Рули и Джула бросились вниз по склону, размахивая над головами украденными мечами. Раймел, взвыв, выронил свой собственный клинок и поднял огромную руку к лицу. Трое послушниц кололи и рубили его со всех сторон, от лодыжек до груди. Нона выползла из схватки, скользя вниз по скользкому от крови склону, держась за ребра.

Раймел выдержал бурю мечей. Он развернулся среди грохота и лязга, размахивая левой рукой. Дарла приняла на себя основной удар, его предплечье ударило ее в живот и оторвало от земли. Она приземлилась в нескольких ярдах от него с ужасающим стуком. Рули и Джула, сбитые с ног, повалились в сторону Ноны.

Одетые в железо пальцы сомкнулись на острие метательной звезды и вытащили ее из развалин глаза Раймела. Он отбросил оружие в сторону. За неповрежденной секцией забрала алый глаз, принадлежащий дьяволу, уставился на растянувшихся послушниц, ненависть была такой сильной, что казалась физической, давящей на них, обжигающей и ледяной одновременно.

Нона схватила копье и перекатилась на спину. Она умрет лицом к лицу со своим врагом, с оружием в руках, а не уползет прочь. Рядом лежала Рули, оглушенная, с окровавленной головой. Джула перекатилась на бок рядом с Рули, ее запястье было согнуто под болезненным углом, нож во второй руке, глаза сверкали. И Раймел стоял над ними, покрытый тенью после захода солнца; его огромный меч поднялся и приготовился прикончить всех трех одним ударом.

Из темного входа в пещеру вынырнула маленькая фигурка, шатаясь и неуклюже ступая на негнущихся ногах. Арабелла Йотсис, с растрепанными золотистыми волосами, безоружная, шатаясь, спускалась к ним по склону. Ноне хотелось крикнуть ей, чтобы она бежала, но было уже поздно. Слишком поздно для чего-либо. По крайней мере, Ара сможет умереть вместе с ними, в один кровавый миг, и избежать жестокости Раймела.

Какой-то воинский инстинкт — возможно обыкновенный острый слух — заставил Раймела оглянуться, но, увидев спотыкающегося ребенка, он быстро вернул свое внимание к жертвам перед ним.

Последние несколько ярдов Ара спотыкалась и падала, лишь в последний момент вскинув руки над головой. И в этот момент Нона осознала силу Пути, дрожащего в пустых ладонях Ары. Ара хлопнула по броне на спине гиганта, и энергия, которую она собрала, достигнув безмятежности в худшей возможной ситуации, излилась в Раймела Таксиса. Сырой материал творения взорвался на Раймеле, как когда-то взорвался на боевом манекене, который пострадал от гнева Ары вместо Зоул. Доспехи Раймела запульсировали светом и, с яростным и оглушительным треском, разлетелись на части.