Спроси у него сейчас, Эммерих бы едва ли назвал хотя бы пятерых, кто мог бы держаться в седле и управлять лошадью, одновременно с этим споро накладывая стрелу на тетиву и стреляя без промаха. При необходимости и он бы смог отстреляться верхом, но у мальчишки в работе была невооружённым глазом заметна ювелирная точность: ни одного имперца, всё сплошь ифриты.

Такому виду боя обучались только Церберы, ныне не существовавшие уже не первый десяток лет, и им он был к лицу: военные преступники и закоренелые убийцы с тягой к насилию, они небольшим отрядом отчленяли от основной массы бившихся небольшой кусок и, как зайцев загоняя, отстреливали всех представителей врага.

Прежде, чем огненные, полагавшие его одним из своих, стали соображать, что что-то идёт не так, юнец положил несколько десятков. Эммерих, хоть и нашёл себе занятие поважнее, чем наблюдение за ним, то и дело замечал вороного коня с лучником, поэтому общую картину мог представить только примерно.

Вопросов к Владыке, первому тави и самому себе заодно стало только больше.

4.

– Сударь Гринд!– маршал Ойсен разыграл удивление так натурально, будто просто шёл мимо, а не поджидал объект своего интереса возле выхода с кухонь.– Вы-то нам и нужны.

Самаэль притормозил, мысленно откладывая возвращение в свои покои на неопределённый срок. Впрочем, и возвращаться туда особо не хотелось: смотреть на карту было вялым развлечением, а Владыка свернулся в кресле калачиком, кажущийся из-за этого ещё более субтильным, чем обычно, и спал так крепко, что не услышал даже звука открывания и закрывания двери. Для валакха, всегда на все крайне остро реагировавшего, такое поведение могло значить только одно – последние несколько недель вымотали его настолько, насколько это вообще было возможным. Наблюдать за его сном тоже особого смысла не было: когда Самаэль выходил, в помещение проскочил ворон, всё время сидевший под дверями.

Словом, защита у правителя была, что давало первому тави определённую свободу в действиях.

Ойсен, как и он, маялся от невозможности попасть на передовую, потому как это не входило в обязанности главы военного ведомства. Ему следовало оставаться в столице, держать совет с остальными и не забывать трясти казну на предмет обеспечения армии золотом, что для имевшего опыт битв солдата было скукой смертной. Его прежний энтузиазм касательно ситуации с Коврусом заставлял беспокоиться, что от делать нечего маршал споётся с остальными главами ведомств и начнёт не то замышлять, не то – полноценно творить при дворе то, что только усложнит жизнь определённому кругу лиц.

Отвечая на вопрос, кто входил в страшное понятие «нам» и что этим самым «нам» от первого тави понадобилось, Ойсен, сам того не зная, подтвердил все самые жуткие предположения.

В одну из общих залов для отдыха Самаэль шёл за ним, заранее прокручивая в голове все самые худшие сценарии, но ни один так за основу и не принял. Оставалось уповать на то, что главы ведомств не придумают ничего серьёзнее привычных уже обвинений в пособничестве ифритам, и слишком сильно в экспромт ударяться не придётся.

В просторном зале, стены которого были сплошь украшены витиеватыми узорами позолоты, собрались все главы ведомств. Им удавалось успешно поддерживать видимость не особо бурной деятельности: за столом у камина Джевиш и Масра играли в карты (вероятно, на деньги, которых у обоих и в войну было в достатке); на обитом красным бархатом диване расположился глава врачевательского ведомства Земин, как обычно предпочитавший больше внимания уделять какому-то научному свитку, чем окружающим.

Если бы Самаэля спросили, кого из глав он спокойно переносил на дух, Земин был первой и единственной кандидатурой: не лез, когда не просят, молча занимался своими делами и никого попусту эфемерной палкой не тыкал. Хотелось бы списать это на преклонный возраст, но никто из них не был наивным молодчиком, а вот вели себя так почти все.

Новый глава дипломатического ведомства Тамаш, впрочем, мог поспорить касательно возраста, но даже он вёл себя смирнее старожилов дворца. Выбранный за пару дней до первого полноценного столкновения с ифритами, он занял тот же пост, который принадлежал его деду при Мортеме, так что умение строить отношения с соседями у мальчишки было наследственным. В отличие от Ойсена он при этом не пытался стать своим предком во плоти и не требовал такого же отношения.

Самаэль искренне надеялся, что нынешние спокойствие и некоторая отстранённость молодого человека от остальных глав не окажется в дальнейшем лишь последствиями стеснительности и бытия новичком в сложившемся кругу общения. Им не нужен был второй Онерли, пытающийся любое слово собеседника вывернуть наизнанку и придраться – не сейчас.

Кого видеть в зале было настоящей неожиданностью, так это Раджара. Ифрит сидел от всех как можно дальше, приютившийся за столом у оконного проёма, и с хмурым видом изображал заинтересованность дождливым пейзажем города. Услышав шаги, он заметно взбодрился и повернулся с явной надеждой увидеть Владыку, но при взгляде на Самаэля состроил столь кислую физиономию, что первому тави самому стало тошно.

– Сударь Гринд!– радостно всплеснул руками Масра, забывая про игру,– какое счастье, что Вы к нам присоединились. А Его Высокопревосходительство не с Вами?

– Понятия не имею, где он,– ни на секунду не замешкавшись, соврал Самаэль.– Чем могу быть полезен, судари?

– Вот как,– Джевиш с трагичным вздохом положил карты на стол рубашкой вверх.– Боюсь, нам необходим Его Высокопревосходительство. Решать вопросы такого толка без него…

– Помилуйте,– коротко хмыкнул Тамаш,– тут и решать нечего.

– Вот именно, что нечего!– вспылил Раджар, резко поднимаясь с места.– Я не первый год живу на ваших землях и служу династии!

Глянув в его сторону, Самаэль пожалел, что не выбрал в качестве времяпрепровождения тысячное изучение карты или наблюдение за ходом сна у валакхов.

Возмущаться чему-то подобному капитан тайного сыска мог только при одном условии, и ни первый тави, ни Владыка не могли ему толком помочь: в попытке себя оправдать ифритёнок наверняка бы выпалил, что во дворце были посвящённые в тайну его происхождения существа. К неудовольствию этих самых существ, последнее время они были местными двойными агентами ифритов в глазах глав ведомств.

Прежде, чем Раджар сказал что-то, что могло утопить их в этой куче грязи, Самаэль его перебил:

– Подождите, судари. Давайте все с самого начала.

– Мы с маршалом поймали его, когда мальчишка создавал переход,– многозначительно пригрозил пальцем Масра.

– И?

– Вот именно!– взмахнул руками Раджар.– Владыка тоже может их создавать, так что – теперь он тоже ифрит?!

– Капитан,– с натянутой улыбкой посмотрел на него Самаэль.– Помолчите. Я выслушаю их, потом – Вас.

Гневно фыркнув, ифрит поднял стул и сел, отвернувшись ото всех присутствующих. Случись им как-нибудь говорить с Иблисом о делах повседневных, подумал Самаэль, стоило бы уточнить, сколько лет было этому недоразумению и не потому ли батюшка послал его подальше за море, чтобы детство из одних мест ушло насовсем без шанса возвращения.