за Землей, не имеющей массы. Визуальный осмотр показал, что орбитальный аппарат находился гораздо дальше от нее, чем от весомой Земли, но ее Северный полюс, казалось, мало отличался от полюса той Земли, что поближе, а то и вовсе был идентичен ему. Они увидели лазерные лучи, исходящие с обоих Северных полюсов, две длинные темно-красные змеи, медленно извивающиеся в одинаковых формах в одинаковых положениях. В конце концов они обнаружили единственную вещь, которой не было у более близкой Земли: над безмассовой Землей летел некий объект. Визуально они определили, что он находится на орбите примерно в 300 километрах над ее поверхностью, но когда попытались более точно исследовать его орбиту с помощью бортового радара, оказалось, что луч будто отражался от сплошной стены на расстоянии ста с лишним километров. Безмассовая Земля и летающий объект находились на противоположной стороне этой стены. Наблюдая за объектом через окно кабины с помощью мощного бинокля, командир распознал другой космический челнок, летящий по низкой орбите над замерзшим арктическим паковым льдом и напоминавший мотылька, ползущего по синеватой стене. За окном кабины шаттла виднелась фигура, смотревшая в бинокль. Командир помахал рукой, и фигура помахала одновременно.

Так они установили, что это зеркало.

Они изменили курс и приблизились к зеркалу почти вплотную. С расстояния в три километра астронавты могли ясно видеть отражение «Эндевора» в шести километрах от себя; свечение его кормовых двигателей придавало ему форму ползучего светлячка.

Пора было человечеству познакомиться с зеркалом поближе, и для этого один из астронавтов вышел в открытый космос. Реактивные двигатели скафандра несли его в пространстве, выбрасывая струи белого пара. Осторожно отрегулировав тягу, он повис в десяти метрах от зеркала. Его отражение было удивительно четким, без каких-либо искажений. Зеркало висело неподвижно относительно Земли, астронавт же двигался по орбите с относительной скоростью в десять километров в секунду. И даже при этой головокружительной быстроте в зеркале вообще не было видно его движения. Это была самая гладкая, самая блестящая поверхность во Вселенной.

Пока астронавт тормозил, его реактивные двигатели довольно долго были направлены на зеркало, и белый туман бензольного топлива шел прямо на него. Во время предыдущих выходов в открытый космос всякий раз, когда эти пары соприкасались с «шаттлом» или наружной обшивкой МКС, там оставалось заметное пятно; он ожидал, что такой же след останется и на зеркале, вернее, при высокой относительной скорости он размажется в длинную узкую полосу вроде тех, какие он в детстве любил рисовать мылом на зеркале в ванной. Но он ничего не увидел. При соприкосновении с зеркалом туман рассеялся, и его поверхность осталась такой же чистой, как и была.

«Шаттл», находящийся на орбитальной траектории, должен был довольно быстро пролететь мимо зеркала, и поэтому астронавту приходилось торопиться. Как только пар от двигателей остался позади, он, почти не соображая, что делает, достал из сумки с инструментами гаечный ключ и бросил его в зеркало. В следующую секунду и он сам, и его товарищи на борту «шаттла» окаменели от ужаса, осознав, что при столь большой относительной скорости железка ударит в зеркало с силой бомбы. Со страхом они смотрели, как гаечный ключ летит к зеркалу, и явственно представляли себе паутину трещин, которая в считаные мгновения, как мириады молний, разойдется от места удара по всей поверхности, а затем огромное зеркало разлетится на миллиарды сверкающих осколков, которые морем серебра повиснут в черноте космоса… Но, коснувшись поверхности, гаечный ключ бесследно исчез, а зеркало осталось таким же гладким, как и прежде.

Вообще-то понять, что зеркало не имело массы, было совсем нетрудно – будь оно физическим телом, оно попросту не смогло бы неподвижно парить над Северным полюсом Земли. (Возможно, точнее было бы сказать, учитывая относительные размеры, – это Земля плавала перед серединой зеркала.) Зеркало представляло собой не физическую сущность, а какое-то поле, что убедительно доказали контакты с паром топлива и гаечным ключом.

Аккуратно управляя двигателями и постоянно регулируя тягу, астронавт приблизился к зеркалу на расстояние полуметра и уставился прямо на свое отражение, в очередной раз поразившись его точности: идеальная копия, возможно, выполненная даже искуснее, чем оригинал. Он протянул к нему руку, и его рука и ее отражение почти соприкоснулись, разделенные менее чем сантиметром расстояния. Наушник молчал – командир не приказывал остановиться, поэтому он потянулся еще немного вперед, и его рука исчезла в зеркале. Он и его изображение теперь соприкасались запястьями, но он не чувствовал контакта с чем бы то ни было. Он убрал руку и внимательно посмотрел на нее. Перчатка костюма была совершенно невредима. Никаких следов вообще.

Между тем «шаттл» постепенно удалялся от зеркала; приходилось то и дело запускать его рулевые двигатели, чтобы держаться на прежней дистанции. Однако из-за траектории дрейф ускорялся, и вскоре такие корректировки должны были стать невозможными. Для второй встречи пришлось бы совершить полный круг по орбите, но кто знает, останется ли к тому времени зеркало на прежнем месте? И астронавт принял решение. Он включил двигатели и направился прямо в зеркало.

Его отражение стремительно выросло, заполнив ртутным пузырем все поле зрения поляризованной лицевой поверхности шлема, не пропускавшей снаружи бо́ льшую часть излучений. Когда он коснулся головой зеркала, ему потребовалось сделать немалое усилие, чтобы не закрыть глаза. При соприкосновении он ничего не почувствовал, но в тот же миг все, что было перед глазами, исчезло, сменившись тьмой космоса и знакомым Млечным Путем. Он резко обернулся и увидел почти то же самое, но в пейзаже присутствовал он сам, вернее, его медленно удалявшееся отражение и струи пара из наспинных маневровых реактивных двигателей.

Он прошел зеркало насквозь, и обратная сторона оказалась тоже зеркальной.

Пока он приближался к зеркалу, наушник почти непрерывно верещал голосом командира, но на этой стороне умолк. Зеркало блокировало радиоволны. Хуже того, с этой стороны не было видно Землю. Окруженный одними лишь звездами, астронавт почувствовал себя изолированным в другом мире и оказался на грани паники. Он отрегулировал двигатели, и движение прочь от Земли прекратилось. В первый раз он прошел сквозь зеркало стоя, держа тело параллельно зеркалу, но теперь он сориентировался перпендикулярно, как будто нырял в него головой вперед. Непосредственно перед контактом он снизил скорость. Затем макушка его головы коснулась макушки его отражения, а затем он прошел сквозь зеркало и с облегчением увидел под собой голубую Землю и услышал в ухе голос командира.

Просунувшись до пояса, он вновь остановился, так, что нижняя половина его тела осталась в зазеркалье. Затем он изменил направление реактивного выхлопа и начал медленно отползать назад; пар от струй, проникавших с противоположной стороны зеркала, стекал с поверхности вокруг