В ней он ввел такие новые понятия, как «вхождение в доверие к ребенку с целью совершения развратных действий и вовлечения в занятия проституцией» и «склонение детей к развратным действиям». Вскоре после публикации эта работа стала важным рабочим инструментом правоохранительных органов всей страны.

Лэннинг всегда оговаривался, что обязан своими успехами «группе преданных своему делу, эрудированных, инициативных, сверхрезультативных сотрудников ОПА, которые умели достигать целей, невзирая на высшее руководство, часто не понимавшее, не интересовавшееся и не соглашавшееся с тем, что делали эти люди».

Джон Дуглас тоже родился в Нью-Йорке. После завершения срочной службы в ВВС он окончил колледж и поступил в магистратуру Университета Восточного Нью-Мексико по специальности «психология труда». В отсутствие других развлечений Дуглас начал ходить в расположенный неподалеку от кампуса спортивный зал, где познакомился с агентом ФБР Фрэнком Хэйнзом. Тот рассказывал парню истории из жизни агентов и убедил его подать документы на прием в ФБР. Дело было в 1970 году, и по меркам того времени двадцатипятилетний Дуглас считался еще очень молодым для работы агентом ФБР.

В его характере сочетались искренность и удаль, которые привлекали к нему людей. В целом Дугласа любили, но из-за бескомпромиссности своих суждений он часто наживал себе открытых недоброжелателей. Тем не менее в работе он был безупречен: засиживался за полночь, тщательно изучая все дела, и постоянно старался внести усовершенствования в процессы и процедуры. В 1977 году он получил звание спецагента ОПА. Первое время он знакомился со спецификой работы отдела в качестве стажера старшего агента Ресслера. Вместе они ездили по стране и проводили занятия с сотрудниками местных правоохранительных органов. После занятий они частенько проводили время в компании местных полицейских. Благодаря этому Дуглас и Ресслер познакомились с историями о странных убийствах, которые происходили в разных уголках страны и оказались «не по зубам» провинциальным правоохранителям. По большей части это были действительно очень необычные случаи, не поддающиеся рациональному объяснению. И они, как правило, списывались на непредумышленные акты насилия. Но у Дугласа были другие мысли по поводу этих случаев. Он полагал, что они должны быть чем-то обусловлены. Должны быть какие-то причины. И оставалось только докопаться, какие именно.

Дуглас решил, что лучшим способом сделать это будет обратиться непосредственно к первоисточникам, то есть поездить по тюрьмам и побеседовать с преступниками, уже осужденными за аналогичные преступления. Ресслер, который уже имел обыкновение опрашивать заключенных о деталях их преступлений, сказал, что с удовольствием будет брать с собой Дугласа. Это было в 1979 году. Они понимали, что в головах осужденных преступников скрываются ответы, но не знали, какие вопросы задавать и как правильно интерпретировать все эти жуткие рассказы. Следующие несколько лет они провели в усиленных попытках разобраться в этом.

Роберт Ресслер родился и вырос в Чикаго. Он прошел курс подготовки офицеров резерва в Университете штата Мичиган и по окончании учебы решил вернуться домой и поступить на службу в полицию Чикаго. Однако ему было сказано, что «слишком образованные сотрудники тут не нужны. С ними, дескать, возникают проблемы». Огорченный Ресслер ушел в армию и дослужился до должности командира взвода военной полиции в Германии. Он хорошо показал себя на этой должности, и его повысили, поручив вести конспиративную работу в кругах протестующих против войны во Вьетнаме. Отпустив длинные волосы, он изображал на митингах озлобленного ветерана. Он и дальше собирался оставаться в армии, но в 1970 году знакомые уговорили его поступить на работу в ФБР.

Армейский опыт очень пригодился Ресслеру. В Бюро его считали толковым, дисциплинированным и прирожденным лидером. Этими чертами он привлек к себе внимание Говарда Тетена и Патрика Муллани, двух опытных сотрудников, известных использованием необычных методов сужения круга подозреваемых лиц. Предположив, что на месте преступления можно найти не только физические улики, указывающие на виновное лицо, Тетен и Муллани стали первопроходцами одной из ранних разновидностей профайлинга. Они создали учебный курс под названием «Криминальная психология», а в 1972 году способствовали созданию Отдела поведенческого анализа. Однако Тетен и Муллани ставили интуицию выше методологии. В их представлении профайлинг был процессом, опиравшимся в первую очередь на практический опыт сотрудника. Для них рапорт по делу был важнее науки. Кроме того, у них появилась привычка исходить из необоснованных предположений, к примеру, о психическом нездоровье разыскиваемых, что скорее вредило делу, чем помогало.

Невзирая на эти недочеты, Тетен и Муллани были убеждены в пользе своих разработок. Они сознавали их потенциал и хотели протестировать их на активном деле. Именно для этого они и привлекли к своей работе Ресслера с его армейским опытом военного следователя. В середине 1970-х годов Ресслер стал сотрудником ОПА в должности спецагента-супервайзера.

Ресслер научился у Тетена и Муллани всему, чему только мог. Но профайлинг был всего лишь одной из тем, которую ему приходилось втискивать в длинный ряд более насущных задач, которыми занимался отдел. Это были и прикладная психология преступности, и психопатология, и преступления на сексуальной почве, и переговоры по освобождению заложников, и методы допроса.

Работы было очень много, поэтому до поры до времени профайлинг оставался сугубо теоретическим предметом. На разговоры о нем оставались только поздние вечера, когда после работы курсанты и молодые агенты обращались к Тетену, Муллани и Ресслеру с вопросами по поводу своих самых необычных нераскрытых дел.

Все изменилось после того, как в 1977 году пути Дугласа и Ресслера наконец-то пересеклись. Эти двое отлично подходили друг другу. Дуглас был окончательно покорен, узнав, что Ресслер понимает под профайлингом использование психологии «для понимания стихии, которая овладевает человеком и подталкивает его к краю пропасти».

Вскоре после этого Ресслер и Дуглас приступили к интервьюированию осужденных убийц с целью разобраться в их мышлении. Но продвигались они медленно, и поэтому Ресслер заинтересовался мной. Он убедился в ценности моего опыта исследований изнасилования, а также в важности моей совместной работы с Хэйзелвудом по анализу случаев аутоэротизма со смертельным исходом.

Чтобы полностью раскрыть потенциал профайлинга, требовался точно такой же системный подход. Ресслер понимал, что я могу помочь.

Долгие годы меня убеждали в том, что мой интерес к психологии преступников и их жертв «неуместен», «опасен» и «неприличен для женщины». Зная о том, что в мире ФБР доминируют мужчины, я ожидала, что моя работа там будет встречена примерно таким же образом. Но ведь и сам ОПА был во многом группой чужаков. Это были дерзкие, неподдающиеся сотрудники, идеалисты с грандиозными замыслами, которые не связывали себя привычными рамками и бюрократическими препонами. В моем лице они увидели союзника.

Глава