Из чистого серебра, после того как умельцы извлекали из него золото, в королевских мастерских отливались и чеканились шведские деньги. Главной была марка чистого серебра — слиток весом около 200 граммов. А позднее, в XIII веке, короли стали чеканить монеты, но и массивные слитки продолжали ходить по стране, использовались для крупных сделок, упрятывались в сокровенные тайники.

Однако серебра не хватало и роль денег часто исполняли разные ходовые товары: скот, рыба, холст, железо и медь. В древних текстах можно встретить выражения «10 марок холста», «8 марок коровьего масла» — всякий товар имел свою денежную меру и в подходящих случаях сам играл роль денег. Такому обычаю способствовало и то, что многие налоги в пользу господ и правителей платились не деньгами, а натурой: пушниной и холстом, зерном и коровьим маслом, мясом, домашней птицей, сеном, хмелем. Такая ситуация была типична не только для Швеции, едва вступавшей в феодальную эпоху, но во многом еще сохранявшей черты общинно-родового строя, но и для Руси, и для других европейских стран.

На грани I и II тысячелетий нашей эры на территории Швеции обитали несколько десятков племен. Их имена сохранились в названии в сочинениях древних географов: свеи, лопари, вестьёты, остьёты, вермландцы, гуты… «А кроме того, есть и другие бесчисленные народы свеонов», — писал в XI веке Адам Бременский.

Во времена первобытной древности каждое племя делилось на отдельные роды и каждый род имел свою территорию. Большие родовые семьи насчитывали по нескольку десятков человек, жили сообща в низких длинных домах. Длинными их называли не случайно — строения вытягивались на шестьдесят и более метров. В середине дома располагался очаг. Крепкие короткие столбы подпирали плоскую крышу. Позднее, в средние века, когда родовой строй ушел в забытое прошлое, скандинавы стали называть уцелевшие кое-где фундаменты таких домов «могилами великанов и богатырей» — так поражали необычностью остатки этих древних построек.

Но постепенно родовые узы ослабевали, на смену большим родовым семьям приходили малые, объединявшие только родителей и детей. В начале нашего тысячелетия, как раз во время эпохи викингов, такие семьи уже преобладали. Жизнь Швеции медленно шла в сторону феодализма. Через слой родовых отношений прорастали новые побеги, возникали формы начальной государственной жизни. Уже во времена викингов Швеция стала королевством, объединявшим несколько племенных областей под властью одного правителя.

Свейские конунги

Короля-конунга избирали из знатного рода. Само слово «конунг» означало, как полагают, «человек, происходящий от богов». Выбирали его на общем сходе-тинге трех главных областей королевства. По традиции этот тинг собирали на издревле знаменитом лугу Мура в десяти километрах от Уппсалы, где лежал священный камень Мурастен. На него — «согласно законам и обычаям отечества» — поднимали вновь избранного короля, чтобы его могли видеть все собравшиеся.

Но этим дело не кончалось. Новый король должен был объехать все основные земли королевства, и в каждой из них его «присуждали в короли» еще и на местных тингах. Это была не простая поездка. В каждую землю король въезжал как во враждебную. На границе ему давали знатных заложников и только после этого путь продолжался. На общем земельном тинге новый король приносил клятву — обещал соблюдать закон и мир.

Древний порядок был строг, нарушать его не мог никто. Саги рассказывают, что лишь однажды была такая попытка. Дерзкий и гордый король Рагнвальд решил не брать заложников, ожидавших его на границе одной из земель, надеясь на то, что любую угрозу отведет силами своей дружины и собственной доблестью. Но отступление от древнего обычая закончилось для него трагически: «…и за это неуважение, — бесстрастно сообщает хроника, — которое он оказал всем вестьётам, он умер позорной смертью».

Подданные искренне считали, что конунг является носителем божественной силы и способен влиять даже на природные явления, например сделать год урожайным, прекратить холода и дожди, предотвратить стихийные бедствия. «У свеев был обычай, — сообщает одна из древних саг, — приписывать королям урожай и неурожай». Бытовало даже особое прозвище для королей — «благополучный для урожая». Но когда случался неурожай, то и самого короля могли принести в жертву богам, которым, как полагали язычники, он чем-то не угодил.

Так, древнее сказание свидетельствует, что при жизни одного из королей был голод и нужда. Тогда свеи совершили большое жертвоприношение в Уппсале. В первую осень они принесли в жертву быков, но урожай не стал лучше. На другую осень они принесли человеческие жертвы, но урожай был такой же или еще хуже. Но на третью осень собрались многочисленные свей в Уппсале, когда должны были совершаться жертвоприношения. Тогда хёвдинги держали совет и решили, что неурожай мог случиться из-за Домальди, их короля, и что они должны принести его в жертву ради урожая. И они пошли к нему, и убили его, и окрасили его кровью жертвенные скамьи».

Случай этот не был исключением, это была одна из норм тогдашней, еще во многом варварской жизни. Точно так же кончил свои дни герой многих сказаний король Олаф Лесоруб. «Король Олаф, — сообщает сага, — не был большим жертвенным жрецом. Это не нравилось свеям, и они думали, что неурожай мог случиться из-за него. Тогда свей собрали войско и выступили против короля Олафа, окружили его дом, сожгли его внутри и подарили его Одину (верховному божеству) и принесли его в жертву за урожай».

Так что король шведов в те древние времена мог погибнуть не только на поле брани от руки врага, но и от рук разгневанных подданных, свято веривших в древние, с первобытных времен существовавшие обычаи.

Королевские слуги

Высшим должностным лицом при короле был ярл. Эта древняя должность, так же как и королевская, тоже возникла еще в языческие времена. В феодальную эпоху звание ярла стало примерно эквивалентно герцогу или графу в других странах. Ярл часто бывал королевским наместником в разных землях королевства, по указу короля мог командовать морским ополчением, главной боевой силой королевства. Обычно он имел собственную дружину, получал большую дань с земель, да и собственные владения ярлов были очень велики.

Иногда ярлы становились столь могущественны, что превращались в фактических правителей государства, оттесняя, как знаменитый Биргер, в тень королей.

Для ведения государственных дел, которых по мере вызревания феодальных отношений становилось все больше и больше, в XII веке была учреждена должность канцлера, которую обычно занимал знавший — в отличие от профессиональных вояк — грамоту