Шрифт:
Закладка:
Как Латифа была бы счастлива с Шенгерем без Бибинур! Когда они встречались с Шенгерем в огороде на Карасу, казалось, что они никогда не будут ссориться, что будут купаться в счастье и в любви. Но в жизни всё оказалось немного по-другому. Хотя, если б даже и знала, что будут ссориться, всё равно пришлось бы прийти жить сюда – забеременела же! Нет, чего лукавить, даже если б не была беременна, она всё равно согласилась бы прийти сюда. Она бы согласилась в то время с Шенгереем вместе пойти даже в ад, потому что влюбилась, как сумасшедшая. Весь мир для Латифы затмил Шенгерей тогда.
Нельзя сказать, что Латифа влюбилась в него сразу. Много раз встречала она этого мужчину раньше и в своей деревне, и в деревне Шенгерея. Ей тогда и в голову не приходила такая мысль, что между ними что-то может быть. Правда, женщины, у которых есть глаза на лбу, видели, наверное – такие мужчины встречаются не часто. Широкий, ладный, с сединой в густых волосах и в пышных усах, крепкий, несмотря на свой возраст, он, наверняка, привлекал внимание даже молодых женщин. И всё равно Латифа никогда к нему не приглядывалась. На солидного, семейного, уважаемого в деревне дяденьку и взгляда-то не бросишь. Обращать внимание на чужих мужчин, тем более им смотреть в глаза, считается у мусульман большим грехом. А у Латифы муж умер два года назад. Вдовам особенно запрещается смотреть в глаза женатых мужчин! Вот Латифа и не смотрела.
Наверное, влюбленных в Латифу мужчин тоже в округе было немало. После смерти мужа несколько раз сватов присылали. Те, кто присылал сватов, ей не нравились. Муж у Латифы был на двадцать лет её старше, человек богатый и умеющий добывать деньги. Он ценил и баловал молодую жену, всячески угождал, дарил подарки. Изнеженная жена была Латифа! Муж резко заболел болезнью лёгких и умер. Латифа осталась одна с тремя детьми. С тремя детьми снова замуж выйти – очень трудно, да и рискованно. Может быть, сама и нужна будешь, но какому мужчине нужны твои дети? Поэтому решила сначала вырастить детей, а потом уже думать о замужестве. Встреча в лесу с Шенгереем испортила все замыслы. В то лето старшему сыну Латифы исполнилось пятнадцать лет. Латифа вынужденно уехала тогда в бригаду лесорубов поварихой, потому что дома детям есть было нечего. Не могла больше видеть, как её дети голодают. Работа женщины в колхозе никак не обеспечивала её трёх детей едой. А у поварихи всё под рукой, сама будет сыта, и детям что-нибудь перепадёт. Только вот как оставить детей одних? У Латифы родители умерли давно, родственников у неё в этой деревне нет – она сюда приехала, как сноха. Мужниной родне её дети тоже не нужны, свои дети голодные.
Выход нашёлся – с детьми Латифы до осени согласилась пожить одинокая старушка с конца улицы. Не знала тогда Латифа, что больше никогда не вернётся к своим детям в свой дом. Уехавшая весной в бригаду лесорубов Латифа осенью пришла в дом Шенгерея второй женой. И на этом помощь детям кончилась. Шенгерей как-то и не вспоминал о детях Латифы, как будто их и не было, как будто Латифа за него девушкой вышла замуж! А у Латифы не хватало смелости заговаривать о своих оставленных детях с Шенгереем. Да тут, в этой семье, и без разговоров о её детях, кипели страсти!
Очень редко, украдкой, через своих односельчан Латифа посылала своим детям то крупу, то муку. Но дети всё равно голодали. Старуха их не оставила, осталась с ними, но очень скоро умерла. Дети Латифы остались без еды и без присмотра. Приезжавшие из её деревни люди рассказывали новости о её детях, одна страшнее другой. Рассказывали, что сердобольные соседи кормят её детей по очереди, чтобы не умерли с голоду. Потом, ближе к зиме, рассказывали, что у детей нет дров, дома холодно, и дети мёрзнут. В другой раз рассказывали, что в окнах кто-то поразбивал стекла, а дети заткнули дыры подушками, поэтому у них дома даже днем темно, как в погребе. Кто-то приехал и рассказывал, что детям носить нечего. Очень тяжело было Латифе всё это слушать. Но всё равно Шенгерею ничего не рассказывала. Почему? Сама не знает. Если б была единственной женой Шенгерея, рассказала бы, наверное, о своих переживаниях, и помощи попросила бы. Но она всегда помнила о том, что она – вторая жена. Боялась, что Шенгерей скажет: «Если так сильно переживаешь, иди, возвращайся к своим детям!» А когда родились