– Я тоже родом из тех мест.

Глотая слова от волнения, новый знакомый рассказал, как он оказался в Германии. Давно это случилось, после гражданской войны в Туркестане. Его родители бежали, потому что их причислили к басмачам, которых беспощадно уничтожали. Сначала удалось перебраться в Турцию, потом – переехать в Германию.

– Меня вывезли ребёнком. Ничего не помню. В памяти остались только рассказы родителей. Они тосковали и говорили, что краше места больше нигде не встречали. Отец вспоминал, как весной в саду цвели фруктовые деревья, а горный воздух был целебным. Представляете, иногда они ездили в Берлин на тайные встречи с узбекскими делегациями из Советского Союза. Как они узнавали о приезде земляков? Не знаю. Причём узбеки приезжали в восточную часть Берлина. Родители пробирались к ним из западной части. Им очень хотелось встретиться со своими земляками, чтоб пообщаться с ними на узбекском языке. И опасность их не останавливала.

– А как сейчас ваши родители, привыкли к Германии?

– Они давно уже скончались. Отец просил меня перед смертью посетить родные места. Сколько раз пытался выполнить его просьбу, но не мог получить визу для въезда в Узбекистан. Если вы будете там, поклонитесь Ферганской долине, по которой мои родители тосковали до самой смерти.

Разговор шёл на узбекском языке, которым собеседник владел в совершенстве. Грустное выражение лица неожиданного земляка Абдували долго стояло у Айши перед глазами.

– Не очень сладко ему здесь, – вздохнула Айша.

– Зато живой, – возразил ей муж.

Глава 7. Курбановы получили позитив

И они остались живыми, как узбек, которого встретили в школе. Живыми, но какими? Спали, ели, двигались как роботы, опять ели и спали. Ни одно движение не освещалось улыбкой или радостью. Угрюмое выражение застывало на лице, когда они засыпали, и не исчезало утром, когда просыпались.

Айша вышла на балкон, присела рядом с мужем:

– Как чувствуешь себя?

– Сегодня получше.

Он стеснялся внезапно возникшей болезни: почти каждый час бегал в туалет. Боялся, что сквозь тонкие стены жильцы услышат звуки, которые исторгал его кишечник. Спазмы были такие, что боялся шевелиться и сидел неподвижно на унитазе, обхватив живот руками.

Однажды Шахин заметил в жидкой струе кала кровяные разводы. Потом он испугался по-настоящему: в унитазе всё было окрашено в красный цвет. Поддерживая штаны руками, пошёл в комнату и рассказал жене.

– Жди меня в туалете, – быстро проговорила Айша и побежала по коридору.

– Помогите! Муж умирает, – закричала она, ворвавшись к дежурной.

– Сейчас дам лекарство, и протянула руку к аптечке, чтоб достать таблетку. В лагере от всех болезней было одно лекарство – дафалган[4]. Айша помотала головой, потом потянула дежурную за рукав и заплакала, как ребёнок. Вцепилась в рукав и не отпускала до тех пор, пока не дошли до туалета. Шахин сидел на полу, скорчившись от боли.

Доктор приехал очень быстро, осмотрел его и велел срочно ехать в госпиталь. Та же дежурная повезла их в госпиталь. В отделении скорой помощи больного уже ждали. Айша, прижав руки к груди, смотрела вслед каталке, на которой санитары увозили мужа. Через час их пригласили к врачу, где находился и Абдували.

– Диарея на нервной почве, спазмы сжимают кишечник, – объяснил врач, показывая снимок.

– А кровь? – нервно спросила Айша.

– Кровь – из открытой язвы желудка.

Больному прописали лекарства и отдых. Айша стала строго следить за режимом питания мужа и приёмом таблеток, пыталась успокаивать его, чтоб «обеспечить покой». Не разговаривала о прошлом и нарочито громко восхищалась всем, что видела: парком с лебедями, ровными дорогами, чистыми улицами с подстриженными кустарниками. Говорила и вспоминала про себя дом в Кувасае, веранду, залитую ярким солнцем, и родниковую воду, холодную и вкусную.

По вечерам Айша звала мужа и детей в парк. Они медленно гуляли вдоль озера и смотрели на лебедей, безмятежно плавающих в озере. Муж с сыном шли впереди, а мать с дочерью сзади, беседовали о разных мелочах и не торопились в лагерь.

Возвращались к ужину, и она начинала буквально кормить мужа с ложечки, не обращая внимания на его бурчание:

– Пресное, остывшее, невкусное.

– Солёное вредно для язвенников, как и горячее. Залечим язву и вернёмся к прежней пище, – успокаивала его, держа ложку в длинных подрагивающих пальцах. Он через силу глотал и вяло улыбался:

– Солёное, вкусное, горячее.

Дети после ужина расходились по своим комнатам, а родители смотрели телевизор и пытались успеть прочитать титры на немецком языке. В десять вечера в дверь заглядывала дежурная и показывала на часы: пора идти спать.

Дни, похожие друг на друга, тянулись медленно и безрадостно, как будто застыли в отчаянии. И вдруг неожиданно их вызвали к начальнице лагеря. С встревоженными лицами они быстро вошли в кабинет.

– Позитив! – она почти выкрикнула это слово торжественным голосом.

Шахин и Айша вздрогнули и съёжились от страха.

– Семья Курбановых, то есть вы, получила положительный ответ на своё первое интервью, вам разрешено пребывание в Германии, также можете начать работу или обучение, – перечисляла она так, как будто всё сама выиграла в лотерею. Встала из-за стола, пожала каждому руку и вручила им официальное письмо из Управления по делам беженцев.

«Позитив» оказался магическим словом.

– О Аллах, – заплакала Айша в комнате, – неужели мы вырвемся отсюда?

– Уже вырвались, – рассмеялась дочь. – Завтра пойдём квартиру искать.

Шахин стиснул зубы, чтоб унять дрожь. Молчал, сидел неестественно прямо и смотрел перед собой. Думал о том, что в одном слове «позитив» сомкнулись начало и конец. Конец страданиям и начало новой жизни, которая будет счастливой. Какой именно, никто из них не знал. Не могли представить ничего, кроме того, что теперь у них будет своя квартира с туалетом и кухней, без чужих голосов и запахов.

Обычно сдержанный Абиль развеселился:

– Придумал. Мы гуляем по городу и смотрим не под ноги, а вверх. Иногда хозяева сами сдают квартиры и вывешивают объявления прямо на окнах. Знаю одну такую квартиру, я даже телефон записал на всякий случай. В центре города видел.

Он смеялся и пугал всех, что они останутся жить в лагере, если сейчас же не поедут искать жильё.

Наверное, у каждого человека бывают дни, когда вдруг исполняются самые необыкновенные желания. И таким днём для них стал сегодняшний. Объявление висело на окне четвёртого этажа, написанное от руки печатными буквами, с номером телефона. Задрав головы, они смотрели вверх, как заколдованные. Замерли на месте: повезёт им до конца сегодня или нет. Даже смешливая Айгуль не шутила, как обычно, сжала кулачки и повторяла