Я отведу нас в безопасное место… Мое место здесь. Держи лапы в тепле, а усатую голову в холоде…» – обрывки воспоминаний, как сосульки с мамонтов, падали на оттаявшего кота и наводили в голове не меньше шороху, чем банда мышей в чулане. Вот он бредет по заснеженному лесу и воспевает красоту морозного упадничества. Вот он пытается декламировать перед застывшими сородичами декадентский монолог, в котором объединил всю боль, страх и эсхатологический восторг перед грядущим ледниковым периодом. А дальше – вечная мерзлота.

Ученый Кот подскочил на мягком ложе. К нему подбежала молоденькая кошечка-пышечка и начала обтирать оливковым маслом. По телу побежало тепло. Умник зажмурился и замурлыкал. Однако из вежливости вскоре открыл глаза и, растягивая слова, заговорил:

– Добрый день, милочка. Что за дивное удовольствие – эти ваши процедуры! А не подскажете часом, где я имею честь находиться? Неужели я умер? Но лапы, хвост, усы – всё на месте. Какая же это смерть получается?! Да и вы, прекрасная кошка, совсем не похожи на бестелесного лесного духа. Значит, я все-таки жив! О, эта жизнь! Я, конечно, понимаю, что жизнь – это всего лишь ступенька на пути к чему-то большему. Да и коты – всего лишь песчинки на берегу вечности. Но как прекрасно жить… – Ученый Кот вновь замурлыкал и взял в свои лапы лапу кошки-пышечки.

Кошка замурлыкала в унисон со словоохотливым гостем. Но строгий хорошо поставленный голос нарушил хрупкую идиллию:

– Я смотрю, вам гораздо лучше, – в комнату вразвалочку зашел седовласый пузатый кот. Весь его внешний вид – от завитых усов до расчесанного хвоста – говорил о том, какой он респектабельный. Даже шерсть в ушах смотрелась солидно. – Меня зовут Лаврентикл, а это моя дочь – Персефона. Мы забрали вас у капитана Колобродия.

Респектабельный кот протянул Ученому Коту кусок баранины и продолжил:

– Я имел наглость слегка подслушать ваш чудесный монолог. Дивно вы излагаете. Как речка журчите. И, знаете, это не может не радовать. А то по Котафинам уже вовсю поползли слухи, что цараптанцы в ледяной глыбе подсунули нашим морякам опасного шпиона. Не зря древние говорили: бойтесь айсбергов, котов содержащих. Но, как я уже сказал, будь вы цараптанцем, вы бы ни в жизнь не завернули про котов – песчинок перед вечностью. И отсюда возникает законный вопрос: как вы очутились в айсберге?

– Поведать вам правду – самое легкое, что я могу сделать. Другое дело – поверите ли вы мне, – засомневался Ученый Кот.

– Сынок, я верю в божественного кота, который мечет молнии. И в волшебного котенка, который принес на землю огонь и научил им пользоваться. Говори смело.

– А какой сейчас год, говорите?

– Четыреста тридцать первый до потомкиной эры.

– Ну, в таком случае, по моим приблизительным подсчетам, мне около десяти тысяч лет. В бытность моего отрочества на Земле начался ледниковый период. Вот меня и вморозило в один из водоемов. Но благодаря хорошей наследственности, регулярному утреннему закаливанию и недюжинному везению все жизненные процессы в моем организме не угасли навсегда, а всего лишь замерли на энное время. А когда долгоиграющая зима пошла на убыль, от многокилометрового ледника, частичкой которого был и я, откололся айсберг. Как вы, наверное, уже догадались, откололся вместе со мной. Прошу заметить, сам я, разумеется, ничего этого не помню, поэтому могу только предполагать. В общем, айсберг (и я вместе с ним) плыл, и плыл, и плыл, и плыл, и плыл. И, наконец, доплыл. До вас. Таким образом, по ряду объективных причин я не могу быть шпионом этих ваших цараптанцев. И, кстати, меня зовут Ученый Кот!

– Ну и чушь ты несешь, Ученый Кот, – разочарованно посмотрел на гостя Лаврентикл. – Так бы сразу и сказал, что не готов говорить правду. Ладно, еще успеем наоткровенничаться. А сейчас нам пора на дворовое собрание.

3

Через час Лаврентикл вел Ученого Кота на дворовое собрание и параллельно вводил в курс дел:

– Котафины – самое прекрасное место на свете. Но в соседи нам досталась Цап-Царапта. Когда-то мы были одним государством. А потом Цап-Царапта решила отделиться. Независимости ей захотелось. Наш образ жизни, видите ли, их не устраивает. А ведь Котафины сеют разумное, доброе, вечное: глаголом, да и деепричастием, жжем сердца котов, думы думаем о вечном и бакалейном, пытаемся проникнуть в самую суть мироздания и жареной баранины. Единственное, к чему у нас не лежит душа, это физические нагрузки. Мы даже выборы отменили. А то раньше столько возни было с избранием новых правителей. Приходилось бегать – агитировать, драться за голоса электората. Не надо нам такого счастья! Поэтому сейчас все вопросы котафиняне решают сообща на дворовых собраниях. Встречаемся в уютном дворике, рассаживаемся по ступенькам и апеллируем. А я – пожизненный председатель… Казалось бы, ну какой кот-дурак откажется от такой расчудесной жизни? А ведь, представь, нашелся. Да не один, а целая Цап-Царапта. Мало того что эти олухи царя каждый год избирают, так еще и спортом постоянно занимаются. Вместо завтрака у них – водные процедуры, вместо обеда – пробежки, а вечером – неподъемная атлетика.

– Но зачем цараптанцам нападать на котафинян? – впервые за свою долгую жизнь что-то не понял Ученый Кот.

– Как зачем? – удивился Лаврентикл. – Тут ведь колоссальный конфликт культур! Но ничего, наши ораторы еще покажут цараптанцам котафинскую мать! Вот дойдем до общего дворика и массово обсудим детали.

Это был обычный пыльный двор, примечательный разве что своими исполинскими размерами да неимоверным количеством ступенек, тянущихся ото всех домов. Там уже собрались все жители Котафин. В одной лапе каждый держал кулек с оливками, в другой – кусок баранины.

– Граждане котафиняне, извините, что заставил ждать, – на ходу начал Лаврентикл. – Как председатель объявляю собрание открытым. Предлагаю обсудить ситуацию с Цап-Цараптой.

– Что за ограниченные создания эти цараптанцы! – стали доноситься со всех сторон возмущенные голоса.

– Да ироды они моральные!

– Спортсмены – не коты, а лишь наше жалкое подобие!

– Кхе-кхе! – прервал совещание Ученый Кот. – Если цараптанцы так опасны, с ними ведь надо что-то делать. Давайте перенесем обсуждение в более конструктивное русло!

– Верно! Наш новый друг Ученый Кот прав, – замахал бараньей ногой Лаврентикл. – Предлагаю послать в Цап-Царапту удвоенный карательный отряд ораторов…

– Простите, что перебиваю. Собственно, из праздного любопытства интересуюсь. А сейчас здесь присутствуют представители ораторов? Уж больно увидеть хочется. Хоть одним глазком, – поинтересовался Ученый Кот.

– Вообще-то по вечерам все ораторы ходят в вечернюю школу. Стыдно такие вещи не знать, – выплюнув на землю косточку от оливки, укоризненно сообщил умнику бойкий котафинянин.

– Учту, – заверил кот-интеллектуал.

– Итак, кто за то, чтобы