– Не угодно ли вам пройти в мой кабинет? – сказал он, открывая дверь, – Я предпочитаю, чтобы подобные разговоры не доходили до ушей случайных покупателей, – добавил он, убедившись, что дверь плотно заперта. – Теперь я в вашем полном распоряжении господа.

– Я рассказал своему другу, что у вас имеется исключительный по красоте драгоценный камень и вот он хотел бы его посмотреть.

Ювелир бросил на Спенсера внимательный взгляд, так бы желая определить цифру его состояния. Он не выглядел в этот день особенно элегантным, но ювелир уже много раз имел возможность убедиться, что англичане не любят афишировать свое материальное положение.

– Вам известна цена этого камня? – спросил он.

– Для моего друга это не имеет никакого значения, – уверенно заявил Сюлливан, опасаясь, что ювелир не покажет камня.

– Прошу извинить мне мой вопрос, сударь, – почтительно произнес старик, – но мне необходимо знать действительно ли вы намерены купить эту драгоценность?

– Ваш вопрос совершенно неуместен, – с раздражением в голосе ответил Спенсер. – Или вы думаете, что у вас кто-нибудь купит ваш камень за глаза, даже не посмотрев, что это такое.

– Нет, нет, конечно! – мягко произнес ювелир, – но мне не хотелось бы показывать его попусту. Вокруг нас так много ненадежных людей…

– Понимаю! – рассмеялся Сюлливан, – вы нам не доверяете. В таком случае телеграфируйте лорду Гекзаму, Брадфильд, Англия, или в Лондон в английский банк, или наконец справьтесь о нас в Лионском кредите, и вы увидите.

– Виноват, виноват, – сконфуженно прервал его ювелир, – я к вашим услугам.

– Ничего, ничего! – улыбнулся Сюлливан, – мы вас охотно прощаем, господин Аньель, уж за одно то, что вы прекрасно говорите по-английски. Ну, а теперь скажите, что это за камень.

Господин Аньель еще раз оглянулся на дверь и произнес почти шёпотом:

– Это огромный изумруд!

– Неужели! – воскликнул Сюлливан.

– Тише! Ради Бога, тише! – взмолился ювелир. – Об этом никто не должен знать. В Париже сейчас работает целая шайка грабителей… Если они пронюхают, я буду разорен…

– И может быть даже убит! – машинально добавил Сюлливан.

Аньель вздрогнул и бросил умоляющий взгляд на ирландца.

– Покажете вы нам его наконец? – нетерпеливо произнес Спенсер.

– Я готов вам услужить, господа, – снова замялся ювелир. – Но если вы его не приобретете, могу я, по крайней мере, рассчитывать на ваше молчание?

– Само собой разумеется! – в один голос произнесли Сюлливан и Спенсер.

Старик подошел к двери, еще раз убедился, что она заперта на ключ и дрожащей рукой открыл несгораемый шкаф.

Он все еще колебался, задавая себе вопрос, не благоразумнее ли будет прежде чем показать камень, навести справки о посетителях. Он бросил на них беглый взгляд, но очевидно выражение их лиц произвело на него успокоительное действие, так как он решился вынуть драгоценность из шкафа, плотно прикрыв его дверцу.

– Я питаю к вам полное доверие, господа, – сказал он, – но мне хотелось бы знать господин… Господин…

– Спенсер!.. – догадался тот, чего желал ювелир.

– Благодарю вас. Так вот мне хотелось бы знать, господин Спенсер не приходилось ли вам когда-нибудь слышать о существовании редкого изумруда?

Спенсер не знал, что ответить, но Сюлливан быстро пришел ему на помощь.

– Как же, – развязно произнес он. – Не так давно подобный изумруд был куплен одним английским лордом.

Ювелир облегчённо вздохнул. Он видимо ожидал услышать не «куплен», а «потерян».

– Но вероятно тот изумруд не был так прекрасен! – произнес он, вынимая камень из футляра и протягивая его посетителям.

– Боже! Какая игра! – в восхищения воскликнул Сюлливан.

Из груди Спенсера вырвался глухой крик.

– Откуда у вас этот изумруд?

Лицо ювелира покрылось смертельной бледностью.

– Милостивый государь… – пробормотал он, умоляющим голосом.

– Каким образом он оказался у вас?

– Я… Я купил его, – почти прошептал он, не спуская глаз с молодого человека. – Боже мой! Неужели вы его где-нибудь уже видели?

– Да! – резко произнес Спенсер. – Дайте мне его сюда, – добавил он нетерпящим возражений тоном.

Аньель послушно протянул ему камень и Спенсер, взяв его в руки, подошел к окну.

– Я не ошибся, – сказал он через несколько секунд, возвращая изумруд, – это именно тот самый камень, который был украден и ради которого было совершено убийство.

Он сознавал, что говорит слишком резко, но делал это с намерением.

Он сразу понял, что старик далеко не так чист в этой истории, как старается доказать и поэтому прежде всего необходимо было напугать его настолько, чтобы он не вздумал теперь же отделаться от камня.

Между тем ювелир был в отчаянии.

– Боже мой! Боже мой! – ломал он себе руки. – Какое ужасное несчастье. Но я тут ни при чем, клянусь!

– Никто вас и не обвиняет! – холодно сказал Спенсер.

– Если вы скажете откровенно, каким образом попал к вам изумруд, – произнес Сюлливан, – это может сразу прояснить все дело.

– Я приобрел его самым честным способом, – ответил ювелир, оборачиваясь к Сюлливану, который казался ему более сговорчивым, чем его спутник.

– Вы напрасно извиняетесь, – остановил его ирландец. – Будет гораздо лучше, если вы прямо объясните нам, как это произошло. И советую вам поторопиться.

– Я купил этот изумруд около двух, или трех недель назад, – начал Аньель, – или вернее сказать он был дан мне в залог под выданные мной деньги. Сначала я не хотел его брать, но затем, после тщательного осмотра я согласился, в особенности после того, как убедился, что изумруд действительно принадлежал этой даме, которая явилась ко мне на другой день, в сопровождении господина.

– Как выглядела эта женщина? – спросил Спенсер.

– Высокая, очень красивая брюнетка.

Спенсер вздрогнул. Это описание как нельзя больше подходило к Марте.

– Она сказала свою фамилию? – спросил он.

– Да, она назвалась госпожой Дисон.

– А как фамилия господина?

– Тоже Дисон.

– Так что вы подумали, что это муж и жена?

– Само собой разумеется, – ответил ювелир, – тем более, что они сообщили мне, что их свадьба была очень недавно и изумруд был подарен в качестве приданного.

– И вы выдали под этот камень значительную сумму?

– Целое состояние. Если я его потеряю, я разорен.

Ювелир снова начал ломать себе руки, изредка бросая умоляющие взгляды на Сюлливапа, как бы прося его защиты. И он не ошибся: добросердечный ирландец не преминул замолвить за него слово своему товарищу.

– Я не думаю, чтобы старик был в чем-нибудь замешан, – шепнул он ему, – едва ли он купил бы заведомо краденную вещь.

– Возможно, – согласился Спенсер, – но тем не менее это дело темное.

– Знаете, что мне пришло в голову? – решительно воскликнул Сюлливан. – Я уверен, что господин Аньель не откажется оказать нам свое содействие.

– Конечно, конечно, – оживился ювелир, – я даже готов сопровождать вас в полицию.

– Мы не хотим пока вмешивать в это дело полицию, – сказал Спенсер. – Нам нужна только ваша помощь и, если не удастся довести дело до конца, я приму все меры, чтобы возместить вам убытки.

– Вы слишком добры, – обрадовался старик.

– Но, если вы откажетесь от своего слова, – пригрозил Спенсер, – пеняйте на себя. Прежде всего, нет ли у вас адреса этой особы. Где она остановилась?

– В Гранд-Отеле.

– Вот так история, – воскликнул Сюлливан. – Значит, я живу под одной крышей с этими господами. Позвольте, позвольте, я теперь припоминаю. Я видел на другой день после своего приезда очень красивую молодую женщину, которую её спутник называл Мартой.

– Едемте сейчас же в Гранд-Отель, – взволнованно произнес Спенсер. – Пока мы будем отсутствовать, я возлагаю охрану изумруда на вас, господин Аньель. – Помните, что вы отвечаете за его целость. Само собой разумеется, не показывайте его никому.

– Клянусь вам, что никто не услышит от меня ни слова об этой истории и конечно не увидит изумруда.

Он положил камень на прежнее место, в шкаф и затем