пчел, поэтому я попросил брата забрать посылку, но не предупредил, что в ней. Напуганный, он позвонил из магазина: «Ты не сказал, что это пчелы». «Правильно, – подтвердил я. – Побоялся. Ты мог отказаться их забирать». Когда же он попытался слинять, я назвал его слабаком.

– То есть вы взяли брата на понт, лишь бы тот забрал пчел, – поняла я.

– Можно и так сказать. Главное, это сработало. Пчелы сидели в фанерном ящике размером с обувную коробку. Через прозрачные стенки было видно, как они жужжат и роятся. Брат изрядно трухнул.

Когда я вернулся, пришла Меделла. Мы натянули защитные костюмы, и она помогла мне переселить пчел в улей.

Я удивился, насколько они послушны. Решил, самонадеянный дурак, будто обладаю особой властью, возомнил себя заклинателем пчел. Осмелел настолько, что снял перчатку. Сказал еще тогда Меделле, мол пчелы знают, я им вреда не причиню, да и костюм мне, пожалуй, в будущем не понадобится. Она тогда только улыбнулась и сказала: «Это ты сейчас так думаешь».

Я спросил у нее, где матка. Она показала на спичечный коробок, прикрепленный к верхней крышке коробки. Коробок этот тоже был прозрачным, с одной стороны закрыт пробкой. Я уточнил: «Матку будем выпускать?», а она ответила: «Нет, если выпустить сейчас, пчелы ее убьют. Им надо привыкнуть к запаху». Потом Меделла вытащила затычку и поставила вместо нее кусочек зефира, а мне объяснила: «К тому времени, как она его съест и откроет себе выход, пчелы уже привыкнут к ее запаху и примут как королеву».

Мы поставили коробок в улей, накрыли платком и ушли. Через неделю я вернулся с братом. Тот хотел посмотреть, но держался на расстоянии. Я хвастался, что пчелы приняли меня за своего и мне даже костюм не нужен. Открыл улей, а те будто с ума посходили. Облепили меня с ног до головы. Я стоял и кричал, а брат ржал, снимая все на телефон. Ролик потом стал вирусным. Набрал тысяч двести просмотров.

– Теперь я просто должна его увидеть! – воскликнула я.

– Я заставил брата все удалить, – сказал Эндрю. – Короче, позвонил потом Меделле, спросил, в чем дело. Ее первые слова были: «Это же женщины, у них бывает дурное настроение». Потом она рассмеялась и объяснила: «Когда мы их заселяли, им еще нечего было защищать. Когда ты пришел во второй раз, у них уже были соты и детки, и королева».

– Поэтому вы это дело забросили? – поинтересовалась я.

– Если честно, то они меня бросили. Однажды пришел к улью, а там пусто. Все пять тысяч пчел улетели. Королева улетела и подданных своих забрала. Обидно. Я же их заселял, дом им купил, кормил их. Они взяли и улетели. Тогда я сказал себе, моей вины нет, это все они.

Я засмеялась.

– Конечно, они.

– А когда ушла жена, то там уже был виноват я.

«Как же с ним хорошо», – вдруг пронеслось у меня в голове. Я еще несколько минут поварила макароны, потом достала одну штучку вилкой и попробовала.

– Аль денте, – произнесла я. – Готово.

Откинула макароны на дуршлаг, переложила в глубокую миску и поставила на стол. Когда села, Эндрю открыл вино и наполнил бокалы.

– За что будем пить? – спросил гость.

– Ваше вино, вам и решать.

Он на секунду задумался и произнес:

– Предлагаю выпить за одиночество.

– За одиночество?

– Если бы не одиночество, вы не пригласили бы меня на кофе.

– Ну, если уж на то пошло, то надо выпить и за мой «фиат». Будь у меня внедорожник, у вас не было бы повода ко мне заехать.

Он улыбнулся.

– Хорошо, тогда за «фиат». Да не придется ему никогда противостоять машине большей, чем он сам.

– Аминь, – подхватила я.

Мы чокнулись и выпили. Вино оказалось восхитительным, с фруктовыми нотками, с тонким ароматом шоколада и аниса. Идеальное для нашего ужина.

Какое-то время мы молча ели. Не знаю почему, но я вдруг засмущалась. Последний раз была на свидании больше десяти лет назад. Но свидание ли это?

– Вы превосходно готовите, – нарушил тишину Эндрю. – А как иначе. Это же ваша профессия.

– Спасибо.

– Любите готовить? Ну, знаете, как бывает, работа может быть страстью, а может так осточертеть, что смотреть на нее тошно.

– Нет, я люблю.

Он улыбнулся и кивнул.

– А вы готовите?

– Бывает. Последнее время, правда, питаюсь в основном не дома, поэтому за сегодняшний ужин особое спасибо.

– Вас всегда называют Эндрю? – полюбопытствовала я. – Или, может, друзья зовут вас Энди?

– Никогда, если хотят и дальше со мной дружить.

Я рассмеялась.

– Полезно иметь имя, которое можно сократить. Бывает кто-нибудь звонит в офис и, чтобы обойти секретаря, говорит, мол, я друг Энди. А она ему: «Если бы вы и правда были друзьями, то знали бы, его никто и никогда не зовет Энди. Всего доброго!»

– Значит, такой секретный пароль?

– Точно. А вы? Вас действительно зовут Мэгги или это сокращенно от Маргарет?

– Ни то, ни другое, – ответила я. – Все очень запутано. На самом деле меня зовут Агнета.

– Агнета. Похоже на норвежское имя. Какая-то семейная традиция?

– Это шведское имя. И не имеет ни малейшего отношения к семье. Отец фанател от группы «АББА». Знаете «АББУ»?

Эндрю кивнул.

– Агнета, симпатичная блондинка.

– Отец был от нее без ума, вот и меня назвал так же. В Орегоне имя не прижилось, все стали звать меня просто Эгги. Потом я переехала сюда, оказалось, что в Юте так называют университетские спортивные команды. Все, кому не лень, подкалывали меня, сравнивая с их талисманом, синим быком. Я терпела целый год, но потом сдалась и добавила к имени букву «М». Говорю же, все очень запутано.

– Всегда воспринимал имена как нечто эфемерное, – поделился Эндрю.

– Серьезно?

– Абсолютно. У каждого должно быть как минимум еще по паре запасных имен.

– Думаете?

– Уверен. Так как мне вас называть?

– Мэгги, – воскликнула я, радуясь такому вопросу.

– Мэгги так Мэгги.

Мы снова замолчали и начали есть, и вдруг я решилась спросить.

– А можно узнать, что случилось с вашим браком?

– С браком? – вздохнул он. – Наверное, она поняла, что я не так хорош, как ей думалось.

– Значит, у нее были неоправданно завышенные ожидания.

– Спасибо, – улыбнулся он. – Я пытался ей это объяснить. Но она была непреклонна.

Я засмеялась.

– Простите.

– Я должен был это предвидеть. Нельзя связывать свою жизнь с человеком красивее тебя. По общепринятой шкале привлекательности она обходила меня на полтора пункта.

– Общепринятая шкала привлекательности? Даже не знала, что такая существует.

– Еще как существует. Ее разработку спонсировал фонд Коко Шанель «Внешность прежде всего». – Я снова