Вечером мы рассматривали старые фотографии из толстенного серого альбома. Бабушка, как обычно, рассказывала мне про людей с фотографий.

– Вот это мой дед Петр Федорович, я о нем тебе уже говорила. Его расстреляли в тридцать восьмом. А вот его старший брат Михаил Федорович. Он родился еще в конце девятнадцатого века, воевал на стороне белых в Гражданскую, потом эмигрировал и доживал свой век в Париже. Вот видишь, тут они совсем маленькие – два брата. Это, наверно, год 1902-й или 1903-й.

Маленький мальчик на фотографии был похож на девочку и стоял на табуретке, а мальчик постарше был с бритой головой и в сапогах.

– А вот их родители Федор Алексеевич и Наталья Николаевна. Судя по всему, конец 1880-х или начало 1890-х годов. Свадебная фотография.

– Как ты всех помнишь?

– А как не помнить? Мертвые живы, пока их кто-то помнит. А кому, как не мне… Память – это вообще самое важное в жизни, Морковкин. Вот и ты запоминай, потом будешь своим детям рассказывать.

Бабушка закрыла альбом и встала, чтобы убрать его в шкаф, но тут из него выпала фотография.

– Подними, будь добр.

Оказалось, фотография напечатана на толстом картоне. Женщина на фотографии как будто выцвела – лица почти не было видно.

– А это кто?

– Это? Это мама Федора Алексеевича. Как же ее звали… Лизавета… Нет, Лидия! Лидия Антоновна.

Бабушка убрала альбом в шкаф, а я подумал, что не такой уж плохой получился день.

Глава 14

Новый год

Обычно где-то за месяц до Нового года я начинаю ныть, скоро ли будет Новый год. Мама говорит, это вопрос риторический. Так было и теперь, но мама подготовилась заранее и купила мне календарь на декабрь. На самом деле даже не календарь, а картинку с домиками, занесенными снегом. Мимо ехала тетенька с санками, в которых сидела девочка с кошкой. Из окна мансарды выглядывал олень, а ворона пыталась распаковать лежавшую под деревом коробку с подарком. В окнах горел свет, и на каждом из них, так же как и на дверях, были цифры от 1 до 31. Каждый день нужно было по очереди открывать окошки и двери, отклеивать наклейку, которая находилась внутри, и приклеивать ее на картинку. Каждый день я отклеивал по наклейке и сам не заметил, как постепенно наклейки почти закончились, а вместе с ними и школа. Оказалось, что до Нового года осталось всего два дня, и мы с Максом пошли за елкой.

– Помнишь, как мы тут встретились год назад? – спросил я у Макса.

– Ага. Я еще потом пошел к вам домой.

– Ага. И никак не мог уйти.

– Очень мне у вас хорошо было.

– В каком-то смысле ты и не ушел.

– В самом прямом.

Мы выбрали очень пушистую елку, положили ее на мои старые санки и отвезли домой. Мама достала старый кожаный чемодан с игрушками, фонариками и гирляндами. Елку мы наряжали все вместе, а потом мама сказала:

– Представляете, в следующем году нас будет четверо.

– Нас и так четверо, если считать бабушку. И даже пять, если с кошкой, – сказал я, а кошка в этот момент издала дикий вопль, подпрыгнула, шлепнула лапой по огромному красному шарику и умчалась в другую комнату.

– Я не про бабушку и не про кошку, а про твоего брата. Может быть, он уже будет ползать.

– А он не съест игрушки?

– Хороший вопрос.

– А иголки?

– Ладно посмотрим, может, в следующем году обойдемся без елки, – сказала мама и пошла варить кофе, а я разозлился, потому что жизнь, как выражается бабушка, катилась черт-те куда. Как это «обойдемся без елки»?

В последнем окошке календаря оказался Дед Мороз. Я приклеил его в семь утра, когда проснулся. Когда я жду чего-нибудь, я всегда просыпаюсь очень рано, гораздо раньше, чем обычно. Например, в свой день рождения и на Новый год. В этот Новый год, вернее старый год, я снова проснулся очень рано и долго слонялся по квартире, надеясь, что мама и Макс встанут. Но они спали как сурки. Вернее, Макс как сурок, а мама как гигантский морской лев на рифе, если можно так назвать ее супердлинную подушку. Я взял большое зеленое яблоко, насыпал хлопья с когтями динозавра и сел за компьютер Макса, чтобы поиграть в «Майнкрафт». И тут увидел уведомление о новом письме.

28.12.2018

От: Франсуа Легран <scientia_potentia55@arch. fr>

Кому: Марковкин <[email protected]>

Тема: Re: Что случилось с А. Л.

Дорогой Марк,

с прошедшими тебя праздниками! У меня есть некоторые идеи о том, как нам выяснить дальнейшую судьбу Антуана-Луи, его жены Сесиль и сына Шарля. После рождественских каникул, стало быть в январе, я отправлю запрос в архив и попробую узнать, в каком году и в каком месте они ушли в мир иной. Это не так трудно сделать. Что касается Антуана-Луи, то ответное письмо Кристиана нужно искать в России. Мы не знаем, дошло ли оно: известно, что письма французов, отправленные из России на родину, так же как и письма, отправленные им из Франции, вскрывались. Их читал цензор, чтобы, не дай бог, не пропустить крамолу. Одним словом, ответ Кристиана следует искать не здесь, а там. А как искать? Я бы начал с того, что посмотрел бы, в каком архиве хранятся эти перехваченные письма и не были ли они опубликованы.

Будем на связи.

Франсуа

Что такое крамола, я не знал, поэтому загуглил это слово и выяснил, что крамола – это либо восстание или бунт, либо что-то противозаконное. Ясно. Хорошо, что Франсуа оказался не таким болтливым, как Жан-Пьер. И плохо, что расследование оказалось не таким простым, как я думал. Я написал Франсуа ответ и поблагодарил за помощь, а потом проснулись мама с Максом и мы приготовили настоящий новогодний завтрак (для меня он был вторым): блинчики с корицей и мороженым, а еще какао. М-м… А еще через два часа я нашел под елкой подарки. Мама получила новый телефон, Макс – свитер, а я – огромную коробку с имперским посадочным шаттлом. Но сам Новый год был не очень-то интересным. Вечером пришла бабушка, принесла «Рижский бальзам» и салат оливье, который я не ем, потому что не понимаю, из чего он состоит, Макс выпил бутылку шампанского, а мама расстроилась и ушла спать. Бабушка тоже ушла. Еще до этого всем нам позвонил Йохан, хотя сам он Новый год не празднует, а лично мне – папа с Девицей, которые снова куда-то улетели, а куда именно, я забыл. За окном кричали люди