Вечером мама помогала мне мыть волосы отельным шампунем. Он пах саванной и львами, мне очень нравится такой аромат.

– Ай! – вскрикнула я. – Зачем ты так тянешь!

– Извини, неженка, – сказала мама.

– Как же мне надоел этот гипс! – пожаловалась я. – Даже голову сама помыть не могу!

– Скоро его снимут, – пообещала мама. – Давай обойдёмся без бальзама, мне ещё надо проверить почту. Беги в кровать.

Ночью мне приснился Монах, он ел огромную гавайскую пиццу.

Глава 11

Мы с Амиром договорились провести операцию «Мусор» как можно скорее и решили, что пятница перед школьными каникулами в самый раз – многие соседи уедут за город, и мы сможем спокойно поработать, нас никто не потревожит. Я только забегу домой переодеться после школы, а потом встречусь с Амиром, и мы отправимся к Монаху. Но тут меня кто-то окликнул:

– Астрид! Астрид!

Я мгновенно узнала этот голос. Марьям! Я притормозила и слезла с седла. Она подошла ко мне запыхавшись. Она так давно со мной не разговаривала, что мне было интересно, чего ей надо. Марьям была в красивых сапожках на высоких каблуках, но без шапки, хотя ветер дул по-осеннему холодный. На ней были лишь светло-розовые блестящие пушистые наушники. Сама-то я вырядилась в баскетбольные кроссовки, а под шлемом вдобавок была тёплая шапка.

– Привет, – задыхаясь, проговорила она, когда подошла.

– Привет, – ответила я настороженно.

Марьям поправила наушники, которые сползли на затылок, пока она бежала. Я как зачарованная смотрела, как она пыталась привести в порядок причёску. Но от перчаток волосы только ещё больше наэлектризовывались.

– Пройдёмся немного вместе? – предложила она.

– Разве тебе не надо на продлёнку?

– Ну да.

– А где Элли?

Марьям посмотрела смущённо и принялась сильнее жевать свою жвачку.

– Её забрали пораньше. Они уезжают на каникулы.

Тут до меня дошло.

– Ага, так вот в чём дело! – прошипела я. – Знаешь что? Надевай-ка свои блестящие наушники и проваливай!

И я поскорее укатила на велике. Так ей и надо! Воображала! Пусть теперь все каникулы сидит одна и скучает. А у меня дел по горло. Мне снимут гипс, и я поеду в гости к бабушке, поживу там в тишине и уюте и почитаю спокойно. А пока нам с Амиром надо продолжать следить за Монахом. Шпионка из Марьям никогда бы не получилась, на такое дело нельзя ходить в блестящих наушниках и таких непрактичных сапожках, да ещё так громко жевать, что слышно по всей округе. Пусть сидит дома и красится. Так ей и надо!

От злости у меня даже сил прибавилось. Дома я запихнула в себя четыре тоста и выпила столько газировки, сколько обычно мог выпить только Юлле, а потом переоделась в тёмно-синий лыжный комбинезон и поспешила к лесу на встречу с Амиром.

Он тоже оделся как подобает, я его даже не сразу заметила за ёлкой. Когда он вышел из тени, которую отбрасывали фонари, то показался каким-то нервным. Сама я никак не могла успокоиться: надо же какой притворщицей оказалась Марьям, но я-то её насквозь вижу! Адреналин так и пульсировал во всём теле. Я постаралась сосредоточиться. Мне было совсем не страшно.

Начинало смеркаться. Амир хотел порыться в мусоре Монаха, пока луна не взошла. В доме горели две стеариновые свечи на конторке, но дальше всюду было темно, и Монаха не было видно. Мусорный бак стоял на подъездной дорожке, немного в стороне от стены. Слишком близко к входной двери, подумала я.

– Давай-ка спустимся и вынем весь мусор, – сказала я решительно.

– А если кто-нибудь выйдет? – прошептал Амир. – Может, Монах ждёт, что кто-то навестит его вечерком?

– Неужели ты думаешь, что он похож на того, кто принимает гостей по пятницам вечером?

– Может, и нет, – сказал Амир. – А всё-таки?

– Тогда мы скажем, что выполняем школьное задание по переработке отходов, – решила я. – Ну, пошли.

Мы ещё немножко подождали, чтобы убедиться, что поблизости нет никаких бегунов, а на дороге – машин. А потом припустили к мусорному баку и открыли крышку. Фу! Похоже, Монах не утруждал себя и не раскладывал мусор по маленьким пакетам, как делаем это мы, а просто сваливал всё разом в большой чёрный мешок.

Пока Амир тянул его, пытаясь вытащить, я прокралась к дому поближе. Если бы Монах стоял в кухне, то заметил бы нас. Но я его не увидела, только керосиновая лампа горела на голом окне.

– Помоги! – прошипел Амир.

Мешок был полный, но мы сумели его вытащить. В тот самый миг, когда крышка бака захлопнулась, я увидела, что Монах вошёл в кухню.

– Он там! Поторопись!

В мгновение ока мы схватили мешок и потащили через поляну в лес к нашему укрытию. Мы спрятались за деревом и подождали, не выбежит ли Монах и не начнёт ли на нас ругаться. Но ничего такого не произошло. Было слышно лишь, как стучат наши сердца да ветер свистит среди деревьев.

Амир высыпал мусор на землю. У меня был с собой фонарик, который крепился на голову, я надела его и включила. Сперва пришлось зажать нос, потому что вонища стояла ужасная, но потом я привыкла.

– Вот, – сказал Амир и протянул мне резиновые перчатки. – Теперь начали.

К счастью, перчатки были очень большого размера, так что я смогла натянуть одну на гипс. Мы приступили к сортировке.

Бумага, бумага и опять бумага. И не меньше сотни консервных банок. Один распечатанный конверт. Несколько заклеенных конвертов. Три шариковые ручки, пластиковые бутылки с остатками какого-то масла, шнурок, формы из-под сгоревших свечей, куча газет, кажется, очень старых, пятнадцать молочных пакетов и сорок пять использованных бенгальских огней.

Это показалось мне странным.

– Видно, он ничего не слышал о сортировке мусора, – заметила я.

– Похоже, что нет, – согласился Амир. – Давай сперва проверим письма.

Я прочитала надпись на конверте. На всех было написано одно и то же: «Юханнесу Марии Кладиусу». Двадцать два были из муниципалитета Тэбю и шесть из компании по электроснабжению.

– Какое имя! – сказала я. – Юханнес Мария Клаудиус. Как может человек так называться?

– Клёво, – усмехнулся Амир. – Мне нравится.

– Интересно, почему он получил так много писем из муниципалитета? Здесь везде штамп социальной службы.

– Он же живёт в Тэбю, – сказал Амир.

Я достала письмо из конверта, на котором было написано «Электрослужба Тэбю». Шпионы всегда читают чужие письма.

– Здесь написано, что электричество отключат, пока он не оплатит все счета, – сказала я.

– Ага, значит, русские ему до сих пор не заплатили, –