туда войти.

Она распахнула дверь, и мы засунули головы в комнату. Внутри было темно, только светила лавовая лампа на окне. Я смогла разглядеть, что на кровати лежали двое, у одного были курчавые светлые волосы, а у другого – короткие каштановые.

– Ку-ку! – сказала Бланка. – Привет, привет! Как же здесь темно, неужели ты что-то видишь в такой темноте, Юлле? Хочешь, мы включим люстру?

И тут Юлле вскочил с кровати и ринулся на нас:

– Живо выметайтесь!

Он совсем взбесился, так что я поспешила отступить. Но Бланка, кажется, не поняла всей опасности.

– Чем ты занимаешься, Юлле? – рассмеялась она. – Почему у тебя такая странная причёска?

Глаза Юлле вспыхнули. Мне показалось, что он сейчас в очередной раз саданёт Бланку в плечо, но вместо этого он схватил её и потащил в ванную.

– Отпусти! – закричала Бланка. – Отпусти!

Но Юлле не отпускал. Он распахнул дверь, втолкнул сестру в душевую кабину и включил воду.

– Помогите! Что ты делаешь? Помогите! Она же холодная! – вопила Бланка.

Тем временем в коридор вышла девушка Юлле. Волосы у неё стояли торчком, словно она только что проснулась. Она с ужасом посмотрела на меня.

Я в ответ уставилась на неё.

– Что происходит? – спросила она. – Вы сестрички Юлле?

Я не успела ответить, потому что из ванной сперва выскочил Юлле, а следом Бланка, промокшая до нитки и жутко злая.

– Ну и дурак! – крикнула она Юлле.

– Не будешь больше ко мне приставать! – рявкнул он в ответ. – Идиотка придурочная! Тупиха!

И посреди этого скандала домой вернулась мама.

– Господи, что у вас такое происходит? – спросила она.

– Юлле запихнул меня в душ! – всхлипнула Бланка.

– Она ко мне приставала! – выкрикнул Юлле.

Я видела, что мама тоже вот-вот взорвётся, но тут она заметила новую девушку Юлле и тогда сдержалась, лишь вздохнула – так глубоко, как когда ей кажется, что быть мамой четверых детей чересчур сложно.

– Юлле, не запихивай сестру в душ! Бланка и Астрид, уважайте брата, отправляйтесь делать уроки!

Потом она повернулась к девушке Юлле, которая тщетно пыталась пригладить свои растрёпанные волосы, и протянула ей руку:

– Меня зовут Ханна.

– Аманда, – ответила гостья.

– Добро пожаловать в сумасшедший дом, – сказала мама и пошла готовить еду.

Вопреки всему вечер получился очень приятный. Папа сыпал шутками, которые мы раз сто слышали, мама забрасывала Аманду вопросами, а та отвечала совершенно спокойно и, кажется, была не такой пустоголовой, как прежняя пассия. Юлле всё ещё дулся и ворчал и огрызался на меня и Бланку, так что мы старались не хихикать, хотя и заметили, что он держал Аманду под столом за руку.

Когда гостья встала, чтобы помочь маме убрать посуду, мне показалось, что мама вот-вот упадёт в обморок от счастья. Может, поэтому она забыла отругать Юлле и нас с Бланкой.

Вечером ко мне в комнату пришла мама.

– Ну вот, Астрид, раз ты столько канючила – забирай мой старый мобильник. Может, с ним ты теперь прекратишь приставать к брату.

– Что? – переспросила я.

– Да, пора тебе обзавестись собственным телефоном, у нас у всех уже есть, – сказала мама и обняла меня. – Но используй его умеренно, а то станешь сутулиться, как все нынешние подростки.

– И пенсионеры, – рассмеялась я.

Она ушла и принесла мобильник. От него пахло мамиными тяжёлыми цветочными духами. Я взяла со стола листок бумаги, на котором Амир записал свой номер телефона, загрузила в контакты и написала ему эсэмэску:

Я знаю, за кем мы будем шпионить. Скажу при встрече. Сохрани этот номер. АК

Глава 10

На следующий день мы вместе с папой шли до школы. Шагали по осенней листве, и я держала его за руку. На нём были кожаные перчатки, за них удобно держаться. Проходя мимо моего бывшего детского сада, я вдруг почувствовала себя ужасно старой.

– Ну как, наметился просвет в отношениях с Марьям? – спросил папа, словно прочитал мои мысли.

– Нет, Элли – по-прежнему её лучшая подружка.

– Ну ладно, – вздохнул папа. – А ты не пробовала с ней сблизиться?

– Папа, перестань. Она меня знать не хочет.

– Может, она сама не знает, чего хочет. Но зато у тебя есть Амир, он вроде парень смышлёный.

Папе нравятся смышлёные парни, и ему не нравятся те, кто верит в привидения. Амиру привидения вообще до лампочки.

– А в остальном? Как у тебя дела в школе?

– Вечно шум, и Гина мне не больно-то нравится, – пожаловалась я.

– Ну, она тебе никогда особенно не нравилась, – сказал папа. – Кажется, ей немного не хватает фантазии.

– У неё фантазии хватает только на цветную чёлку, – проворчала я.

– Ха-ха. Ту, которую она постоянно красит? Да, её трудно не заметить, – рассмеялся папа.

Начался дождь, и мы прибавили шагу. Когда мы остановились попрощаться, мимо на велосипеде проехал Монах – так близко, что чуть не обрызгал меня с головы до ног. Папа едва успел отскочить в сторону.

– Снова он! – сказал папа. – Видно, спешит позвонить в Ватикан и выяснить кое-что у папы.

– Ты что, его знаешь?

– Ну да. Я его как-то подвёз. Ему надо было в муниципалитете позвонить по телефону. Я предложил ему свой мобильник, но он отказался. Он в разногласиях с папой римским, так он сказал.

Я не верила своим ушам! Только вчера я решила, что мы с Амиром станем шпионить за этим Монахом, а сегодня мой собственный отец сообщает мне про него столько таинственных сведений!

– Он что, знаком с папой? – переспросила я.

– Он так утверждает. Он немножко чокнутый. Чокнутый, но не опасный. Одинокие люди часто бывают такими. Ну, мне пора на поезд. Обнимемся.

Я обняла папу и почувствовала, что у меня голова идёт кругом от всего, что услышала.

Как только я увидела в школе Амира, то сразу схватила его и попыталась рассказать обо всём, что узнала, до начала урока.

– Супер, Астрид, просто супер! Я его тоже видел, это дядька в шапке и платье, – оживился Амир. – Конечно, мы станем следить за твоим Монахом. Хочешь, прямо сегодня и начнём?

– Сегодня так сегодня.

После уроков мы пошли домой к Амиру, чтобы собрать всё необходимое. Самое главное – хороший бинокль. Амир сперва достал небольшой походный бинокль, который можно повесить на шею, но когда я его опробовала, то ничего не увидела.

– Амир, у тебя такие жирные линзы! Что ты с ними делал? – спросила я.

– Ох, кажется, я ел чипсы, когда в последний раз вёл наблюдение. Дай-ка бинокль, я протру.

Амир взял