Шрифт:
Закладка:
– Берегите себя. Вот телефон для экстренного вызова. Чуть что, даже в случае малейших подозрений, немедленно звоните.
– Ну, я пошел?
– Идите.
Перед обедом, Родина вызвал Клименко. Он только приехал из больницы, был у Стрельницкого. После бурного разноса, он пришел немного в себя:
– Как куриц на насесте постреляли, вы же оперативники!!! Вас чему учат!? Вы должны все предусмотреть! Почему они были без «Броников»?
– Ставилась задача только скрытное наблюдение, ни о каком захвате речь не шла. Они вообще не должны были обнаруживать себя. Стрельницкий как раз старший и был в группе. Тем более они на условно-досрочном. Дзержинские их контролировали. Кто же знал. Опытные опера.
– Я писал тебе представление на майора?… Писал!… Вот теперь забудь!…И моли бога, чтобы Срельницкий быстро поправился, хотя врачи обнадеживают, конечно…
– Я тоже звонил недавно…
– Звонил, он звонил,… иди, работай, сейчас и мне влепят по первое число.
На обеде Миша Самойленко с соседнего отдела, с кем Олег поддерживал тесные дружеские отношения, принес газету. Отдал с улыбкой.
– Не читал еще?
– А что там?
– Сам увидишь. Заказухой пахнет.
Родин хотел быстро проглядеть, но пришлось вникнуть в текст. Обширная статья в Молодости Сибири в неприглядных красках описывала весь жизненный путь Льва Абрамовича. Венцом статьи было уголовное дело в отношении родственников начальника отдела кадров. … и ставилось много вопросов без ответов и звучали прозрачные намеки, что нет дыма без огня, и фигурировала и его фамилия.
– Оперативно, – промолвил Родин, встречаясь глазами с Самойленко.
– Знаешь кто?
– Догадываюсь.
– Серьезно взялись.
– Как бы и тебе рикошетом не досталось.
– Ну, Миша, в нашем деле… сам понимаешь…
– Смотри, смотри «Паны дерутся, у хлопцев чубы трещат!»
– Ладно! Не капай. Поехали лучше перекусим.
– Да пожалуйста. С местной знаменитостью, за честь будет отобедать.
Во второй половине дня Родин созвонился с Кидановым. После совещания часам к шестнадцати он обещал принять его.
Выглядел он очень уставший. Глаза красные воспаленные как от недосыпа.
– Здравствуйте Семен Петрович!
– Проходите, присаживайтесь, – добродушно пригласил его Киданов указывая на стул рукой.
– Что-то неважно выглядите, – поинтересовался Олег.
– Заметно? – ухмыльнулся прокурор и повертел головой, как будто его резал воротник рубахи.
– Есть такое дело.
– Ваш Боговский оказался еще той птицей, всех и вся на меня ополчил, – со вздохом выдохнул прокурор.
– Какой он мой. – отвел глаза в сторону Родин, – Скажите тоже! … Вижу, и вы не сидите просто так. Читал сегодня «Молодость Сибири».
– Это наверно за вчерашний день. Сегодня вышла статья в местном приложении к Аргументам и фактам, в рубрике «Ситуация. Криминал».
– Не видел еще.
– Думаю, вам будет интересно ознакомиться, что бы держать руку на пульсе, – сказал менторским тоном и с легкой гордостью, Киданов, – А вечером, смотрите мое интервью по телевидению. Корреспонденты, операторы приезжали, замучили вопросами. Вот уж любители жареного!
– Сильно!
– Выполняю обещание, беру удар на себя.
– С вашими возможностями, конечно, сам Бог велел.
– А у вас какие новости?
Родин рассказал. Не утаил и обстоятельства «вынужденного признания» дяди Вани.
– Да… да… да… да… да …они всегда находят Ивановых, – задумчиво произнес Киданов, – и пытаются выйти сухими из воды. Иван всегда дурак по определению! Мало того, что денег поимели, и в тюрьму засунут,… семейка! – он нервно ребром ладони ударил по столу, – Два братца и племянничек! Ну ничего… ничего…
– Семен Петрович! Только все что я вам сегодня сказал, особенно относительно свидетеля, должно пока оставаться в тайне, -предупредил с нотками беспокойства Родин.
– Ну, разумеется. А что вы думаете, что физическое устранение не исключено?!!! По-моему вы преувеличиваете! – усомнился Киданов.
– Береженого, бог бережет, – тихо промолвил Олег.
– Ладно! Все у вас?
– Да.
– Тогда счастливо. Извините, видели в приемной сколько посетителей?
Вечером Олег не задерживался на работе. Поторопился домой, хотелось глянуть на интервью прокурора. Его крутили сразу по нескольким каналам: РБК-ТВ, Регион-ТВ и «49 каналу». Семен Петрович рассказывал о том, что делается в целом по области в сфере улучшения законности и соблюдения прав граждан и почти половина времени было уделено освещению событий с «оружейным делом». Хотя сам Лев Абрамович напрямую не обвинялся в совершении преступных деяний, по всему выходило, что именно он, а никто другой ответственен, за то что случилось в стенах вверенного ему учреждения и любому, даже несведущему зрителю, было понятно, что брат и племянник не могли действовать там автономно. Имя следователя, кто вел это дело, не упоминалось.
«Ну и то хорошо, – с облегчением подумал Родин, – нам такая слава совершенно ни к чему. А кресло под Боговским очевидно зашаталось».
Утром, приехав в райотдел, он первым делом услышал новости от дежурного. Ночью из автоматического оружия была обстреляна квартира Киданова. Практически не осталось ни одного живого стекла. Так как она располагалась на четвертом этаже, а жильцы ночью спали, пули преступников не достигли цели. Только легкие порезы от осколков стекла получила вскочившая с постели малолетняя дочь прокурора.
Следователи центрального района, подобрали почти 60 гильз от двух автоматов Калашникова. Сами автоматы, с пустыми рожками, были выкинуты, очевидно, из машины на соседней улице. Машину, на которой скрылись преступники, установили. Старая неприметная девятка синего цвета. Многочисленные свидетели, разбуженные выстрелами, даже запомнили регистрационные номера. Но, как и следовало ожидать, номера оказались липовые. Машину позже обнаружили в лесополосе на трассе в сторону Красного Яра, сожженной дотла. Каким-то образом преступникам удалось проехать на ней мимо поста ГИБДД незамеченными, хотя в городе сразу был объявлен план-перехват.
Киданова с семьей, переселили временно в другую квартиру, что предоставили городские власти. Адрес квартиры держался в тайне. Семен Петрович, немного отойдя от шока, и успокоив домашних, во второй половине дня, вернулся на работу. Внутри у него все клокотало от негодования. Возмущал цинизм и подлость, к которым прибегал Боговский и компания, осевшие в стенах областного управления внутренних дел. Переговорив с губернатором Бологонским, мэром города Дородницким, и начальником центрального УВД, он отдал распоряжение секретарю не соединять его больше ни с кем, а сам связался с Москвой. Больше часа шел разговор. Он задействовал свои многочисленные связи. Обещали помочь, но в процессе беседы пришлось ссылаться на факты и показания свидетелей по делу. Прозвучала и фамилия Иванова как главного свидетеля указывающего на причастность старшего Боговского ко всей этой криминальной истории. Только через два дня, окончательно взяв себя в руки, он позвонил Родину и извинился, что в процессе разговора, с Москвой, пребывая в во взволнованном состоянии, назвал фамилию главного свидетеля. Дело было под вечер. Родин уже собирался домой, но услышав такую весть, поднял дежурную смену и тот час направился по адресу на Столетова. Телефон Дяди Вани не отвечал. Это вселяло тревогу. Как назло еще в дороге спустило колесо. Приехали уже около шести вечера. На настойчивые звонки в дверь, они тоже не дождались ответа. Родин опросил соседей. Никто и ничего не видел и не слышал. Правда, одна информация заслуживала внимания. Мальчик лет десяти, обратил внимание, что на детской площадке недалеко от подъезда около часа назад стояла милицейская машина. Два дяденьки милиционера, вышли из подъезда и она сразу уехала.
– Вызывайте слесаря. Вскрывайте? – распорядился он уставшим голосом.
– А ордер?
– Какой там ордер? Опоздали! Задним числом если что. Понятых!
В квартире был идеальный порядок. Родин уж было обрадовался, пока не заглянул в зал. Дядя Ваня висел на крюке от люстры. Сама люстра была аккуратно уложена на диван.
– Вот и все!!! Этого и стоило ожидать. БЛИН! БЛИН! БЛИН! – закричал в бессильной ярости Родин и в отчаянии пнул по дивану. Тот глухо заурчал своими старыми пружинами.
– Олег! Прекрати!!! – остановил его Кожин, – Успокойся! Вызывай экспертов.
– Никому ничего нельзя доверить… никому… и чем выше сидят, тем меньше у них совести… ну как можно…!!!
– Ты о ком? –
