– Good bye, dear!..[28]

Едва он удалился, как Фанни пригласила горничную и приказала подать машину.

– Я скоро вернусь, – сказала она Катрин. – Я еду в Париж… в примерочную, что на улице Мира… Передайте это месье, если он начнет волноваться из-за моего отсутствия.

В самом деле, прибыв в Париж, мадам де Лабосьер тотчас велела шоферу везти ее к своему портному, но, в отличие от обычного визита, пробыла у него не более минуты. От портного она направилась в магазин «Колпачки Эрон», что на углу площади Лувр и улицы Риволи – где она почти не бывала. Витрины магазина и впрямь смотрелись роскошно, вечером и вовсе сияли! Настоящий сверкающий дворец!

Иногда, когда Жак вместе с женой днем оказывались в Париже, Фанни заезжала сюда за мужем; тогда она и познакомилась с некоторыми старшими служащими.

Сейчас она приехала сюда ближе к вечеру и сразу столкнулась с главным бухгалтером, одним из старейших работников фирмы.

– Месье Горда, – обратилась она к нему, – я бы хотела кое о чем вас попросить.

– Я в вашем распоряжении, мадам.

– Сегодня вечером с улицы Мира вам доставят мой пакет. Проследите, пожалуйста, чтобы водитель грузовика, прежде чем отправиться в Эрон, забрал его.

– Все будет сделано, мадам.

– И пусть с этим пакетом обращаются аккуратнее, это, знаете ли, хрупкая вещь!

– Можете на меня рассчитывать.

И перед уходом она поинтересовалась, будто и раньше всегда это делала:

– Колпачки Эрон по-прежнему пользуются спросом?

– Мадам, как вы можете сомневаться?!

– И вы, полагаю, довольны работой и не слишком устаете?

– Мадам, работы нам хватает, трудимся с раннего утра, – ответил несколько удивленный служащий.

– А во сколько вы обычно приходите по утрам?

– В девять часов.

– Девять часов! Подходящее время для открытия! Магазины же не открываются раньше девяти!..

– Никогда, мадам!

– Никогда?.. Но если, к примеру, мой муж захотел бы прийти в магазин раньше девяти?..

– Он бы не смог это сделать, мадам, нет, не смог бы… Железные ставни поднимают ровно в девять часов… До девяти здесь нет никого, кто бы их поднял. Но если ваш муж, мадам…

– Нет-нет, месье Горда, успокойтесь!.. Вас никто не заставит вставать раньше… Наш с вами разговор ничего не значит!.. Собственно, я думала, что вы открываетесь раньше, не более того… До свидания, месье Горда, и не забудьте о моем маленьком поручении, хорошо?..

– Что вы, мадам!..

XI

Мрачные размышления Фанни

Она стремительно удалилась. Ей хотелось задать еще и другие вопросы, хотя бы еще один, но Фанни прекрасно понимала, что делать этого не следует… Она даже пожалела, что отправилась в магазин… Отругала себя за неосторожность… Ее сердце глухо билось в груди… Ей не хватало воздуха… В лимузине, что мчал на полной скорости в Ла Розрэ, она опустила стекла обоих окон. Ей показалось, что Горда удивился ее расспросу. И она упрекала себя за то, что вела себя недостаточно естественно…

Впрочем, что может быть естественнее, чем зайти в магазин и попросить служащего принять пакет?.. Что может быть зауряднее равнодушно брошенной реплики: «Магазины же не открываются раньше девяти!»? Она же ни на чем не настаивала.

Непростительно было бы спросить: «Простите, месье Горда, не помните ли вы, как пять лет назад, в то утро, когда уехал месье Андре, мой муж явился сюда на машине и увез целую корзину колпачков, которые по причине производственного брака отказалась приобретать крупная парижская фирма?..»

Да, это было бы ужасно непростительно, ведь теперь мадам де Лабосьер знает, во сколько открывается магазин, и она вспомнила, что в то утро Жак на своем автомобиле в девять часов уже вернулся в Эрон!.. На своем авто и с корзиной колпачков Эрон… или… или… или… с… сундуком…

Ох!.. Вот флакон с нюхательной солью…

«Уверенности, дорогая, милая мадам, побольше уверенности…»

Почему в тот день Жак ей солгал?.. Она только что узнала, что он ей солгал… Больше нет сомнений… Хотя она никогда и не подозревала, что он может ей лгать… Вплоть до… О боже!.. До вчерашнего дня… до той самой минуты, когда, услышав слова мадам Сен-Фирмен: «Андре был убит в автомобиле!», Жак уронил стакан.

Еще немного английской соли, по щепотке к каждой бледной, очень бледной ноздре прекрасной рыжеволосой Фанни…

Странно, что звук разбившегося о паркет стекла пробудил в ней воспоминания пятилетней давности, напомнил ей звук разбившегося пять лет назад блюдца… Это случилось во время их последней трапезы в Эроне, после отъезда Андре… Она вспомнила: утром, когда Жак, проводив брата, вернулся на машине, Фанни заметила брезент, которым при отъезде из-за моросящего дождя прикрыли сундук Андре, и без всяких задних мыслей спросила мужа:

– Скажи на милость, разве Андре не забрал свой сундук?

После этих слов Жак, вставший из-за стола и допивавший кофе, уронил блюдце.

– Почему ты меня об этом спрашиваешь? – враждебным тоном произнес он, собирая осколки.

В ее голове снова раздавался неожиданно хриплый голос Жака, но тогда она решила, что виной тому была неудобная поза: муж склонился над полом… Когда она все же задала вопрос, он уже разогнулся и, вернув свое обычное спокойствие, ответил:

– То, что ты увидела под брезентом, – всего лишь корзина с колпачками… Да, я забрал их, заехав на улицу Риволи. Это колпачки, от которых отказались по причине заводского брака, и я сам хочу как можно скорее выяснить, что с ними не так.

Ответ прозвучал столь просто, столь обыденно, что она не стала спорить, хотя… хотя готова была поклясться, да, именно поклясться… поклясться, что она точно видела сундук… По форме это явно был сундук… К тому же ей показалось, что под брезентом она заметила обитый медными гвоздями уголок этого сундука… Но ведь ее Жак только что ответил… Разве она могла усомниться в его словах?.. Но теперь!.. Теперь она точно знала, что Жак ей солгал!

«Андре убит в автомобиле!» – фраза, пламенеющая огненными буквами, при свете которых она сразу увидела мужа, склонившегося над осколками разбитого им блюдца и над осколками стакана, что выскользнул у него из рук пять лет спустя!..

Но ведь Жака никак нельзя назвать неуклюжим! За пять лет он разбил только это блюдце и этот стакан…

В автомобиле, он наверняка убил его в автомобиле!

Неужели она и в самом деле так думает?.. Неужели она может так думать?

Разве в ходе расследования не установили, что обоих братьев видели на перроне вокзала Орсэ, а потом Жак один сел к себе в машину и уехал?..

Но несмотря ни на что, она постоянно думала об этом… И чтобы больше не думать, отправилась в Париж за доказательством, что в то утро Жак действительно забрал корзину с колпачками, о которых он ей говорил. Но единственное доказательство, которое она