— Чогорис? — спрашивает Гурон, и Вальтекс слышит заинтересованность в голосе своего господина. — Интересная цель, Прайд.

— Силы Империума растянуты и находятся под угрозой, и Белые Шрамы — не исключение, — злобно заявляет Прайд. — Удар по родному миру Ордена позволит нам захватить огромное количество материальных средств и генного семени, а тот факт, что он принадлежит Первому Основанию, напомнит другим о том, кто мы такие и на что способны. И не только это, — добавляет он, — Воитель не может возражать против того, чтобы некоторые из величайших защитников Империума были зажаты и убиты, пока он движется к Терре, даже если это происходит не по его приказу. Мы помогаем ему, но ради собственной выгоды. — Бывший Красный Скорпион улыбается Туразану. — Как ты это сказал — «предприятие с двумя целями».

— Верно подмечено, — соглашается Гурон. — Гаррикс?

— Чогорис, — немедленно отвечает палач, к удивлению Вальтекса. — Мы сражаемся с врагом, которого выбираем сами, в выбранной нами манере — с Абаддоном на это рассчитывать не приходится.

Гурон кивает.

— Гарлон?

Судя по всему, Пожиратель душ пристально изучает гололит, но, насколько Вальтекс знает, колдун может общаться с божествами за лицевой панелью своего шлема.

— В галактике много могущественных реликвий и артефактов, — наконец говорит Гарлон. — Вполне возможно, что этого Эбенового Когтя не существует. Конечно, возможно, что он не является ключом к активации Чернокаменной крепости. Однако это не значит, что у него нет другого применения, которое можно было бы выяснить в процессе изучения. — Шлем повернулся к Вернгару. — Если Отступник считает, что ему известно местонахождение такого предмета, пусть он его достанет. Если ему это удастся, мы посмотрим, что можно из него сделать.

Вальтекс держит язык за зубами, но внимательно наблюдает за Гуроном. Он остался в стороне от поддержки Абаддона, и большинство склоняется к тому, чтобы позволить Вернгару продолжить путь. Гурон Черное Сердце, конечно, может отменить их все… до того дня, когда его власть закончится. Вальтекс не думает, что этот день наступит, но он знает, что такая перспектива не может не волновать Кровавого Жнеца.

— Очень хорошо, — говорит Гурон. — Вернгар, похоже, твоя идея нашла поддержку. Возьми Честь Макрагга и проследи за выполнением. Только «Честь Макрагга», — добавляет он, когда лицо Вернгара расплывается в улыбке и он начинает кланяться. Остальные корабли, с которыми вы вернулись, и воины на них присоединятся к Прайду и Гарриксу, готовясь к нападению на Чогорис.

— Но лорд Гурон, — протестует Отступник, — это мои войска!

— Тогда тебе лучше поскорее завершить свое поручение, пока их лояльность не начала меняться! — прорычал Гурон. — У тебя есть шанс проявить себя, Вернгар, и самый могучий корабль в нашем распоряжении — конечно, тебе не нужен еще и целый военный флот?

— Нет, лорд Гурон, — говорит Вернгар, но Вальтекс видит, как за глазами Отступника происходят расчеты. Он явно приходит к какому-то выводу, и каков бы ни был этот вывод, он не предполагает прямого оспаривания власти Гурона здесь и сейчас, потому он держит язык за зубами.

— Туразан, если ты хочешь поковыряться в Чести Макрагга, то можешь это сделать, — продолжает Гурон. — Гарлон, ты пока останешься на Новом Бадабе с Вальтексом.

— Лорд Гурон, — начинает Гарлон Пожиратель Душ, — у меня будет больше времени на исследование артефакта, если я буду сопровождать…

— Я дал тебе приказ, колдун, — прервал его Гурон. — Ты ставишь его под сомнение? Воздух на его плечах дрожит, и появляется форма Хамадрии. На этот раз из его кожи торчат корешки перьев, а крючковатый клюв, похоже, создан для того, чтобы рвать плоть, но лапы, на которых он сползает по руке Гурона и запрыгивает на край стола с гололитом, явно похожи на обезьяньи. Оно приподнимается на задние лапы и стрекочет, глядя на Гарлона огромными черными глазами.

Если Гарлон и встревожен появлением фамильяра своего господина, то никак этого не показывает: он не отшатывается, и выражение его лица, разумеется, невозможно разглядеть. Он просто склоняет голову.

— Конечно, нет, милорд.

— Тогда займитесь своими делами, — рычит Гурон, и его военачальники направляются к двери. Когда Вальтекс поворачивается, чтобы последовать за ним, Гурон снова заговаривает. — Ты останься, Магистр Кузницы.

Он останавливается и ждет. Гарлон выходит последним, и, как только дверь за ним захлопывается, двое бывших Астральных Когтей остаются одни. Здесь нет даже гуроновских хускарлов: они ждут снаружи.

— У тебя есть опасения, старый друг, — замечает Гурон, продолжая изучать гололит.

— Да, повелитель, — отвечает Вальтекс, радуясь, что его задержали именно за это, а не за какое-то воображаемое оскорбление или предательство. Он верит Гурону, но присутствие Хамадрии напоминает ему, что он не знает, кем является его бывший магистр, и что может нашептывать ему в голове. — Вернгар амбициозен.

— Хорошо, — хмыкнул Гурон. — Я ценю амбиции. Я не позволю Корсарам сидеть и дуться в Мальстриме, как Первые Легионы стояли лагерем в Оке Ужаса последние десять тысячелетий.

— Он уже получил Честь Макрагга, повелитель, — говорит Вальтекс. — Несмотря на неудачу с захватом Жиллимана, это все равно большой приз, и у него не будет недостатка в воинах, которые соберутся под его знаменем.

— Именно поэтому я отправляю большинство из них с Прайдом и Гарриксом, — замечает Гурон. — Вернгару будет трудно укрепить свою власть, если большинство из них будут проливать кровь Белых Шрамов.

— Если он найдет этот Эбеновый Коготь, что даст гарантии, что он отдаст его тебе? спрашивает Вальтекс. — Я понимаю, что ты просишь Гарлона остаться здесь, чтобы Вернгар не раскрыл его секреты, но Отступник может искать свой собственный путь к власти, обращаясь напрямую к богам. Если предположить, что за Чернокаменную крепость больше не сражаются нерождённые, он может вернуться туда и попытаться активировать ее. Если ему это удастся, ваше положение может оказаться под серьезной угрозой.

— Я в курсе, Вальтекс, — говорит Гурон, и Гамадрия перебирается по его руке на плечи, откуда смотрит на алхимика непоколебимым взглядом. — И если до этого дойдет, я с этим разберусь. Однако у меня есть решение на более короткий срок. — Кровавый Грабитель улыбается, мертвые губы расходятся, обнажая острые зубы. — Я пойду с ним.

Шесть

Тареллианец преклоняет колени перед троном Гурона и поднимает кулак над головой. Позади него стоят ряды его… сородичей? Последователей? Гурон не знает, да и не особенно заботится об этом — зеркально отражая его жест. Лающие и кашляющие звуки вырываются из глоток рептилий, когда они начинают произносить клятву верности. Тареллианцы ненавидят Империум и достаточно умны, чтобы понять: хотя Гурон когда-то был человеком, он больше не испытывает любви к породившей его