несколько секунд, просто чтобы создать впечатление, будто он специально изучает своего подчиненного, а не погрузился в собственные мысли, а затем говорит.

— Вы схватили Робаута Жиллимана?

Его голос проносится по комнате, шипя от злобы и машинных помех. Вернгар склоняет голову и отвечает богатым тоном не раненого морского пехотинца.

— Да, повелитель. Флот Жиллимана, втянутый в Мальстрим махинациями лорда Магнуса, пал жертвой нашей ловушки, как и предвидел Кайрос Судьбоплёт.

Левая сторона верхней губы Гурона кривится в легкой усмешке. Он нетерпим к демонам, даже очень известным. Они — жалкие отражения своих покровителей, а Гурон никогда не отличался темпераментом и не терпел общения с лакеями. Демоны могут быть полезными инструментами, но при всей их силе и предполагаемых знаниях они все равно могут быть обмануты и переиграны смертными. Это делает их сомнительными союзниками в лучшем случае, даже если предположить, что их намерения искренни, а это почти наверняка не так.

— Похоже, тебя можно поздравить, Вернгар, — говорит он, приправляя свои слова бритвами едкой вежливости. — А где сейчас примарх Ультрамаринов? Он с вами? Возможно, где-то на своем флагманском корабле? Это была бы восхитительная ирония.

Гурон знает, что это не так. Во-первых, Вернгар не из тех, кто преуменьшает свои заслуги. Если бы Жиллиман был с ним, он объявил бы об этом сразу по прибытии, провел бы Владыку Ультрамара в цепях по городу, окружающему Терновый Дворец, и привел бы его в военную палату, чтобы он грелся в лучах славы своих достижений.

Более того, Гурон уже слышал о том, как воскрешенный примарх Ультрамаринов координирует борьбу с происками Абаддона. Даже пропагандистская машина Империума не осмелилась бы сделать такое заявление, если бы оно не имело под собой реальной основы.

В уголках глаз Вернгара слегка натянулась кожа. Опасность неиспорченного лица в том, что ни одно движение не лишено смысла, который может быть прочитан теми, у кого есть глаза, чтобы видеть его, не говоря уже о варп-существе на плечах, которое, по слухам, позволяет Гурону слышать мысли окружающих его людей.

На самом деле Гурон не может этого делать и никогда не заявлял об этом, хотя и не опровергал слухи. Однако он всегда отличался проницательностью и интуицией, а после заключения сделки, частью которой была Хамадрия, эти способности возросли до уровня, который, по мнению Кровавого Грабителя, превосходит все естественные. Он с легкостью распознает ложь, но высказывание может быть правдивым и при этом скрывать скрытые за ним намерения, а введенные в заблуждение или неосведомленные люди могут произносить слова, которые они ошибочно считают правдой, с кажущейся им полной искренностью. Ничто в жизни не дается легко.

— Жиллимана у меня нет, повелитель, — торжественно отвечает Вернгар. — Однако у меня есть…

— Как ему удалось сбежать? — перебивает его Гурон. Остальные офицеры за столом — Вальтекс, Онеус Прайд, Катар Гаррикс, Гарлон Сулеатер и Кузнец варпа Туразан — переглядываются между собой, пока они разговаривают. Гурон знает, что они будут искать слабые места — либо для собственного продвижения, либо для того, чтобы не оказаться в проигрышном положении. Он намерен держать Вернгара в напряжении.

— Мы заточили его в Чернокаменной крепости, подаренной нам лордом Абаддоном, — говорит Вернгар, встретившись с Гуроном взглядом. В его взгляде появляется намек на вызов, и Гурон на мгновение замирает. Отступник все еще чувствует, что у него есть преимущество.

— И это было сделано по приказу Судьбоплёта? — спрашивает Гурон. Это простая, но эффективная уловка. Положительный ответ предполагает, что Вернгар передал свои полномочия демону; отрицание этого означает, что за все случившееся — а оно наверняка должно было случиться, иначе Вернгар был бы куда менее осторожен, отвечает Отступник.

— Лорд Кайрос действительно просил, чтобы Жиллиман находился у нас, — отвечает Вернгар. — Я не видел причин не согласиться — в конце концов, много ли в этой галактике предметов, представляющих большую ценность, чем примарх? Тем более единственного выжившего лояльного примарха. Кроме того, место, где мы его держали, было предоставлено лорду Гурону Воителем, а значит, оно должно быть надежным, нет?

Гурон понимает этот риторический тон и не видит причин подыгрывать Вернгару.

— Ты так и не объяснил, как Жиллиману удалось сбежать, Отступник.

Вернгар снова склоняет голову, но его глаза не отрываются от Гурона. Его почтение притворно, а промедление рассчитано на то, чтобы обставить ситуацию в выгодном для него свете.

Прошу простить меня, лорд Гурон. Я просто давал пояснения к своему рассказу.

— Заканчивай уже, Отступник! — огрызается Катар Гаррикс. Гаррикс — палач Гурона, воин с черепом на голове и топором, который выше большинства смертных. В лучшем случае он грамотный тактик, но в бою мало кто может быть более грозным. Многие вражеские чемпионы пали от его удара, и не мало Красных Корсаров, которые разочаровали своего повелителя до невозможности, но имели слабость умолять о жизни, вместо того чтобы попытаться убить Гурона и умереть в бою с остатками благородства.

Однако Гаррикс не дурак. Гурон знает, что, если его положение покажется ему слабым, мало кто поддержит его из преданности. Вальтекс и Владыка трупов Гарреон, возможно, потому что они слишком тесно связаны с ним, чтобы новый хозяин Красных Корсаров мог быть согласен с их дальнейшим существованием, но мотив имеет для Гурона меньшее значение, чем практическая сторона дела. Однако Гаррикс — мясник: в высшей степени талантливый, но тем не менее мясник. Он живет для того, чтобы причинять смерть, предпочтительно в славном одиночном бою, но при необходимости — в безликой драке ближнего боя. Он не из тех существ, верность которых дается легко, если только новый хозяин даст ему возможность омочить свой топор в чужой крови. То, что он так враждебно относится к Вернгару, — хороший знак.

— Побег произошел из-за прискорбного стечения обстоятельств, — отвечает Вернгар, и хотя его взгляд, брошенный на Гаррикса, не является откровенно пренебрежительным, он приправлен презрением.

— «Прискорбного» — это мягкий термин для такой неудачи, — огрызается Гурон. — Разве не ты только что указал на то, каким ценным приобретением станет Жиллиман?

В данном случае, милорд, термин точен, — возражает Вернгар. Прозорливость Кайроса Судьбоплёта каким-то образом не позволила разглядеть прибытие могущественного демонического войска Кровавого бога под предводительством Скарбранда Изгнанника, которое обрушилось на крепость с намерением заполучить голову Жиллимана.

Кажется, это то самое, что Судьбоплёт должен бы был предсказать, — сухо замечает Онеус Прайд. Прайд — бывший капитан Красных Скорпионов, он сражался против Гурона во время Бадабской войны, пока его соратники не выбрали Караба Кулина главой Ордена после смерти Веранта Ортиса. Затаив обиду, он вместе с большей частью своей роты разорил