Шрифт:
Закладка:
Я посмотрела на скалу с веселым изумлением. Забраться наверх? Взлететь, что ли?
— Вы, люди, слабые, как мыши, — проворчал король, схватил меня поперек туловища и забросил на плечо, как мешок с мукой.
Я только ахнула, когда он ловко полез наверх, по еле заметной крутой тропке. Голова у меня закружилась, и я вцепилась дракону в плечи.
— Не щипайся, мышь, — засмеялся дракон.
Мы оказались на вершине быстрее, чем я успела досчитать до десяти. Дракон поставил меня на ноги, и я перевела дух. Да, здесь было красиво — совсем другой вид на море, чем с земли. Но любоваться красотой совсем не хотелось. Я косилась на короля, а он, словно издеваясь, тянул время — наслаждался открывшимся видом.
— Ты не поладила с моим племянником, — сказал он, наконец, и я сразу подобралась, как для боя.
— Я не горю желанием быть герцогиней, — сказала я, осторожно подбирая слова.
— А ты ею и не станешь, — заверил меня король. — В жены Ланчетто я присмотрел Божоле. Надеюсь, она родит ему сыновей. Драконов.
— Да, будем молить об этом небеса, — пробормотала я.
— Божоле — это большие земли и армия. Нам сейчас нужна поддержка человеческих лордов.
— Разве драконы в этом нуждаются? — не сдержалась я. — В поддержке людей?
— А что твой дядя пообещал тебе за обман? — спросил он, словно не замечая моего вопроса.
Я промолчала, опустив глаза.
— Что обещал, отвечай! — рыкнул король.
— Свободу и Юнавир, — быстро ответила я.
— Лавандовые поля? Хм… какой щедрый подарок. Но как старшая дочь ты имеешь право на все состояние де Корнов. Дядя был так уверен в твоей честности? Что ты удовольствуешься одними лишь полями?
— Юнавир должен был достаться Магали, — ответила я. — А Изабелла де Корн умерла бы, после того, как проиграла смотрины и вернулась домой.
— Все интереснее и интереснее. Значит, она бы умерла?
Я уставилась на него, пораженная внезапной догадкой.
В самом деле, но не опасно ли дяде оставлять в живых свидетеля его преступления против короны? Стоит мне заговорить — и король вряд ли его похвалит. Еще припомнят участие в деле мятежников, и — кто знает? — не отправится ли хитрый дядюшка на плаху. Гораздо проще, если Изабелла и в самом деле умрет!
— На его месте я бы так и сделал, — сказал король, угадав, о чем я думаю.
— Но мой дядя — не вы, — ответила я, но в сердце уже поселилось сомнение.
— Хочешь проверить его благородство? — спросил король. — Тогда даже мешать не буду. А через месяц наведаюсь в Юнавир. Прикажу посадить лаванду на могилу безвременно почившей Изабеллы де Корн. Попытаюсь найти некую Магали — и не найду, скорее всего.
— Вы хотите поссорить меня с дядей! — догадалась я. — Драконы всегда сеют раздор между людьми!
— Зачем это драконам? — король был выше меня, и теперь навис надо мной, как медведь. — Мы можем разобраться с вами без хитростей, только силой. Не веришь? — он схватил меня за шею и наклонил над обрывом.
Я не закричала, до боли прикусив губу. Если дракон ждет, что я буду визжать от страха — точно этого не дождется. Но сам страх никуда не делся, потому что внизу море тяжело шевельнулось — и оно не походило больше на котенка. Там, у валунов, словно открылась пасть чудовища, готовая поглотить любого, кто полетит в нее. И мое воображение тут же представило такую картину: я падаю, бестолково болтая руками и ногами, а море внизу жадно лижет валуны, дожидаясь человеческой жертвы.
Но королевская рука держала меня крепко и рывком вернула на твердь. Ноги не держали, и я села, подтянув колени к груди и стуча зубами.
— Страшно? — спросил король.
— Что вы от меня хотите? — еле выговорила я — так меня трясло от пережитого ужаса. Даже нападение Ланчетто казалось сейчас детской игрой.
— У меня есть дело для тебя. Станешь сиделкой при младшем ди Амато.
— Сиделкой?..
— У него была нянька, которая за ним присматривала, но она умерла два месяца назад.
— Вы о слепом лорде Тристане? — догадалась я, немного приходя в себя. — Но у него есть Милдрют, к чему вам…
— Про эту бешеную суку даже слышать не хочу, — отрезал король. — Мы пойдем к нему, и ты скажешь, что мечтаешь ухаживать за ним. Ври, что хочешь, но он должен поверить, что ты помогаешь ему только по доброте душевной.
— Соврать?
— У тебя это ловко получается, не так ли?
— А если он не поверит?
— А ты постарайся, — последовал жестокий ответ. — И помни, что у тебя не слишком богатый выбор — или тебя прикончит дядя, или я.
— Третьего варианта нет? — я еще храбрилась, но это была храбрость кролика, которого уже закапканили за заднюю лапку.
— Есть, — радушно предложил король. — Прыгай с обрыва сама. Прыгнешь?
— Зачем вы хотите, чтобы я поехала к господину Тристану? — спросила я, не ответив на его слова. — Какова моя миссия?
— Вот это уже разговор, — одобрил дракон. — Дело в том, что мне не нравится, что здесь происходит. И чтобы разобраться во всем, нужен человек умный, бесстрашный, умеющий смотреть и думать. Я выбрал тебя.
— Вы выбрали? Я польщена, ваше величество, но я вовсе не такая, какой вы меня представляете.
— Не скромничай, — сказал король, хохотнув. — Вот смотрю на тебя и думаю, что надо подбросить деньжонок твоему монастырю.
— За что же?
— За правильное воспитание. Сколько горячих умных молодых девственниц там — просто кладезь для драконов. Еще и красотки, притом.
— Неужели, кто-то из невест тоже был в монастыре? — я невольно вздрогнула, вспомнив последние три года. — Сочувствую бедняжке.
— Так тебе там несладко пришлось? — король пытливо взглянул на меня. — А вот та девица, наоборот, упиралась руками и ногами, когда ее забирали. Теперь она жена маркграфа де Венатура. Слышала о таком?[1]
Конечно, я не слышала, но теперь история неизвестной монашки стала для меня ясной, как день.
— Что же за животное ваш маркграф, — сказала я, — если бедная девушка так не желала покидать монастырь?
— Он всего лишь дракон, — ответил король с холодной усмешкой, и я испытала дикое желание упасть и прикрыть голову руками, чтобы спастись от его взгляда — это было все равно, что смотреть в глаза дикому зверю. — А вот у девицы был такой же острый язычок, и попади она ко мне — я бы ей его укоротил.
Надо было промолчать, но я не сдержалась:
— Тогда девушке повезло,
