— Благодарю, ваше величество, — пробормотал дядя, отступая с поклоном.

Я тоже поклонилась и тоже поблагодарила:

— Наша фамилия чрезвычайно польщена вашим доверием, и мы приложим все усилия, чтобы его оправдать. Теперь мы будем особо усердно проявлять смелость, предавая наших родичей. То есть, простите, — тут я спохватилась, — следуя принципам.

Взгляд короля, казалось, прожег меня насквозь, но я уже отошла в шеренгу невест, чопорно сложив руки на животе и потупившись, как самая примерная скромница.

После легкого ужина начались танцы, и герцог танцевал с каждой невестой по танцу. Оставалось только позавидовать его силе и выдержке — он ничуть не запыхался, был свеж и румян, и улыбка не сходила с его алых губ. Невесты скромно опускали ресницы, а он что-то говорил им с улыбкой.

Я вспомнила нашу первую встречу — и покривилась.

Наступил и мой черед танцевать с женихом.

Играли альманду, и я порадовалась, что медленный танец избавит меня от прыжков и верчения в обнимку с патнером. Альманду танцуют чопорно — на расстояни вытянутой руки, чуть соприкасаясь пальцами. Очень удобно, если не желаешь вести приватную беседу. Но герцог был иного мнения на этот счет.

— Вы не слишком веселы, леди Изабелла, — почти промурлыкал он. — Вам не нравится праздник?

— Все чудесно, — заверила я его с такой кислотой в голосе, словно мы обсуждали страдания Дидоны по Энею.

— Вы грозились, что не будете танцевать, и я счастлив, что угроза была лишь на словах, — продолжил светскую беседу герцог.

— Это только по принуждению, — заверила я его. — Дань вежливости. Больше я не выйду, пусть даже мне грозят. Я принесла с собой проповеди преподобной Бреги и хочу прочитать их где-нибудь в приятном уединении.

— Хотел бы составить вам компанию…

— Боюсь, вы только помешаете нашему девичьему разговору.

— Какая вы злючка, — пошутил он. — Неро рассказывал мне о вас. Вы произвели на него впечатление.

— Свой набожностью, разумеется?

— Своей язвительностью.

— Фу, как грубо, — я поджала губы. — Со своей стороны могу сказать, что господин Неро недостаточно компетентен, недостаточно серьезен в вопросах веры и…

— Нечто подобное он говорил и о тебе, — эти слова Ланчетто прошептал мне почти на ухо, хотя танец не предусматривал такой близости.

— Держитесь-ка подальше, — посоветовала я ему, сделав вид, что не заметила фамильярного обращения на «ты», — вы испортили танцевальную фигуру.

— Ну и черт с ней, — ответил он весело. — Меня больше прельщают другие фигуры. Вот твоя — очень недурна.

— Очень польщена такой оценкой, ваша светлость, — сказала я холодно, — но ужасно смущена. Неприлично даже думать о таком, не то что произносить.

— Если бы только знала, о чем я думаю, — герцог не переставал улыбаться. — Ты мне нравишься больше всех, Изабелла. Остальные — сонные коровы, а в тебе огонек так и горит.

— Не боитесь обжечься? — спросила я, ощущая неприятный холодок в груди. Не хватало еще и в самом деле понравиться герцогу. Но я сильно подозревала, что он говорит одно и то же всем невестам, обнадеживая их.

— Драконы не боятся огня, — ответил герцог самодовольно. — Они сами — огонь, и ищут себе подобных…

— Говорят, драконы тоже уязвимы, — поспешила я перевести опасную тему. — По субботам.

— По субботам мы всего лишь принимаем свой истинный облик, — сказал Ланчетто небрежно. — Это сильное зрелище. Не любой закаленный воин выдержит, не то что нежная дамочка.

— Вы настолько омерзительны?

— Настолько страшен, — произнес он со значением. — Но тебе нечего меня бояться, пока ты под моим покровительством.

— Ах, я уже под вами?

Он засмеялся, а меня так и распирало от злости.

— Рано или поздно, ты все равно окажешься подо мной, — опять зашептал он мне на ухо.

— О чем это вы? — спросила я, выгадывая время на размышление — что сказать и как повести себя.

— О том, что я уже знаю, чью головку украсит корона герцогов ди Амато, — сказал он.

— Наверняка, счастливица — леди Анна, — сказала я торопливо.

— Нет, голубушка, это ты, — заявил он без обиняков.

— Неожиданно, — признала я. — Что ж, кому-то придется научить вас смирению. Кстати, у преподобного Антонина есть прекрасный манускрипт о смирении плоти и духа, я с удовольствием прочту вам его. Там говорится, что перед свадьбой молодоженам лучше всего выдержать трехнедельный пост, а потом жить, как брат с сестрой, прибегая к исполнению супружеских обязанностей только лишь после усиленного покаяния, чтобы грехи не навредили чадорождению…

— С удовольствием послушаю твое чтение, — пообещал он. — Встанешь на колени, станешь читать, а я пристроюсь сзади и буду… каяться.

Мне стоило большого труда не влепить ему пощечину. Но в присутствии драконьего семейства это было бы крайне безрассудно.

— Разве вам не интереснее будет… каяться вместе с госпожой Кавалли? — спросила я. — Она стоит у стены и испепеляет вас взглядом.

— Дыру не проглядит, — не остался в долгу Ланчетто. — Она хороша, конечно, но тоже сонная корова, а мне больше по душе резвые телочки.

— Смотрю, вы вообразили себя племенным быком?

— Скоро посмотришь на мое достоинство и найдешь, что между нами много общего, — пообещал он.

— Вот как? — насмешливо произнесла я. — Мое достоинство невозможно увидеть, оно в моей душе. А ваше?

— Маленькая язва! — опять рассмеялся Ланчетто. — Но я говорил не о тебе, а о быке. И в свое время я с удовольствием помычу над одной рыжей телочкой, которая вообразила, что у нее выросли рога, и пытается бодаться.

Танец закончился, и герцог отправился приглашать очередную претендентку на его руку, сердце и бычьи достоинства. Я вернулась к дяде, и он тут же вцепился в меня:

— Почему он так хохотал? Что такого смешного ты ему наговорила?

— Пыталась обратить его на путь истинный, — ответила я кисло, — но, боюсь, у нас с герцогом разные представления об истине.

— Ты что за игру затеяла? — зашипел дядя угрожающе. — Ты что, хочешь ему понравиться?!

— Вы не только предатель, но еще и глупец, — не сдержалась я.

В это время король Рихард посмотрел в нашу сторону, и мы с дядей немедленно изобразили радостное подобострастие.

Я надеялась, что танцев с женихом больше не будет, но герцог был неутомим и пошел по второму кругу. Когда настала моя очередь, я снова выслушала порцию скабрезностей и отвечала, уже не сдерживая презрения, но господина Ланчетто это только забавляло. С огромным удовольствием я бы сбежала с этого богатого праздника, отговорившись недомоганием, но ожидался еще фейерверк. Я никогда не видела фейерверка, но слышала рассказы о нем. Огненные цветы распускаются в небе — удивительно! И мне очень