Чувствую, словно в момент взлёта, оставила свои внутренности на земле. Астарот говорил мне остановиться и замереть. Меня это чертовски выбесило, потому что мне жарко и я устала. Я хотела поскорее добраться до места, чтобы я могла уже лечь.

А тут это.

Что-то кричит, визг разрывает мои уши. Я кружусь кувырком, пока не вижу землю с высоты полёта. Всё замирает, когда я смотрю вниз. Будет больно.

Мой разум перебирает варианты. Как я могу спастись? Хоть какой-то вариант, где мне не будет больно? Сотня, а затем тысяча идей мелькают в сознании и улетают, как невозможные. Становится понятно — я в заднице.

Я делаю глубокий вдох, подтягиваю ноги к груди, запрокидываю голову, и время ускоряется.

Я сильно ударяюсь о землю, удар выбивает весь воздух из лёгких. Я не могу дышать. Вдох ничего не даёт. Мои легкие кричат от боли, не в силах вернуть необходимый им кислород.

Что-то щёлкает в моей спине. Боль пронзает всё моё тело белой вспышкой, подавляя отчаянную потребность дышать.

Каким-то образом я чувствую себя отделённой от своего тела. Я знаю, что мне конец, но на меня накатывает безэмоциональное спокойное чувство, будто это происходит с кем-то другим, а не со мной. Смотрю фильм, но не чувствую совсем. Странно. Песок, небо, песок, небо, мир вертится, как и её тело. Жизнь текла неплохо, так что, чёрт возьми, случилось?

Я врезаюсь в выступающий из песка валун. Это чертовски больно, но также возвращает к жизни мои лёгкие. Вливается воздух, облегчая жжение. Я полагаю, компромисс, ослепляющая боль от удара уменьшилась из-за благодарности за новый вдох.

Мне больно, но не сильно. Я не думаю, что что-то сломалось, хотя у меня будут адские синяки по всему телу. Ладно, дальше. Как охотник, это жизнь, которую я выбрала сама. Что бы сделал Астарот? Вставай на ноги, женщина!

Хорошая идея. Мои руки погружаются в песок, пока я поднимаюсь на колени.

У меня сердце замирает, когда я увидела, что это такое: землия. Одно из самых опасных существ на планете, наполненной растениями и животными, которые пытаются вас убить. Землия делает Тайсс особенным, или делала это до великой войны, которая её опустошила и превратила в пустыню.

Землия возвышается над землей на пятнадцать футов, раскачивая своё длинное червеобразное тело взад-вперед и визжа. Толстая защитная чешуя покрывает её тело. Землии охотятся с помощью локации на звуки и вибрации, путешествуя под землей, как дождевой червь, оставляя за собой массивные туннели, рассекая планету в постоянном движении. Где они путешествуют, там и растет эпис. Выделения, которые они оставляют, необходимы для его роста.

Астарот приседает в нескольких футах от него на дюне. Он оглядывается и качает головой. Я перестаю двигаться. Теперь я понимаю. Дура, дура, ну что за дура! Я должна была послушаться его. Землия качается над своей норой в земле. Безглазая голова, которая представляет собой рот, полный многочисленных рядов острых как бритва зубов, направленных в мою сторону.

Я перестаю дышать, как от страха, так и от желания не шуметь. Мышцы на моих руках дрожат. Слеза скатывается по моей щеке, когда она смотрит на меня, затем снова поднимается в воздух и разворачивается. Медленно она опускается под землю, пока не исчезает, оставляя на месте только тёмную дыру. Из-под земли доносится глухой грохот, когда она уползает глубже.

Я всё ещё слишком напугана, чтобы дышать. Я не двигаюсь, Астарот тоже не двигается. Мы замерли на месте, глядя друг на друга в ожидании. Я не знаю, как долго мы так простояли, прежде чем, наконец, он решился встать. Его крылья расправляются, и он прыгает в воздух, скользя и приземляясь прямо передо мной. Он хватает меня с земли и заключает в свои массивные, сильные руки.

Я задыхаюсь, вздрагиваю, затем слёзы, которые я сдерживала, настигают меня. Облегчение открывает шлюзы едва сдерживаемых эмоций. Он крепко сжимает меня, а я плачу на его плече, обвивая его руками. Крепко обнимая меня, он не говорит ни слова; он и не должен. В его руках я в безопасности. Я никогда не была так благодарна кому-то ещё кроме своей приёмной матери.

— Прости, — говорю я дрожащим голосом.

— Всё в порядке, — говорит он, его голос полон уверенности, без намека на обвинение.

— Я должна была послушать…

Он хватает меня за плечи и отодвигает, пока не встречается со мной взглядом, прерывая меня.

— Нет, — говорит он. — Не делай этого. Это не путь охотника. Сожаление не принесет тебе ничего, кроме остановки в обучении. Чему мы можем научиться из этого?

Делая долгий прерывистый вдох, я очищаю свои мысли. Чему я могу научиться?

— Нужно слушаться тебя, — говорю я.

— Ещё, — настаивает он. — А если меня нет рядом?

Странная пустота наполняет меня, когда я рассматриваю эту идею. Астарота не будет? Странно, это же была моя идея, я подала эту идею Розалинде, но я об этом не подумала. Это была просто идея, которая имела смысл, не задумываясь о её воплощении в жизнь. Мне не нравится мысль, что его не будет рядом. Тем не менее, он прав. Я здесь, чтобы учиться, я должна открыть свой разум, найти урок, который он пытается преподать.

Я снова прокручиваю инцидент. Старайся обращать внимание на каждую деталь. Найди то, чего я не замечала, когда это происходило. Там! Вибрация. Я это почувствовала, но не обратила на это внимания. Она была легкой, неуловимой, но она была.

— Вибрация, — говорю я с благоговением, перед своим открытием.

— Да! — говорит он, зашипев от волнения.

Гордость переполняет моё сердце. Его улыбка подобна лучу блаженства. Я никогда не чувствовала себя более живой.

— Я чувствовала её, но не обращала внимания, это был признак того, что землия была поблизости.

— Отлично, Лана. Ты всегда должна чувствовать и принимать, что твои чувства говорят тебе. Это сохранит тебе жизнь, если ты научишься доверять им и отточишь этим свои инстинкты.

Моя рука на его щеке. Острые края его чешуи дразнят кончики моих пальцев, когда я двигаю рукой вперёд. Под моим прикосновением чешуйки окрашиваются в зеленоватый цвет по краям. Поднявшись на цыпочки, мои губы находят его, и мы целуемся. Его член напрягается, впиваясь в мой живот, но здесь я этого не сделаю. Я просто приняла наше положение дел. Вот и всё. Он мой наставник, будет ошибкой путать наши отношения. Он не может быть моим учителем и моим любовником одновременно. Как любовник, он хотел бы защитить меня, спрятать меня, как другие змаи обращаются со своими парами.