Шрифт:
Закладка:
— Уфф, — шиплю я, когда дерево касается моих рёбер.
Лана впервые за сегодня улыбается, и жало на сердце тает.
— И вот так ты обращаешься с палкой, — шутит она.
— Отлично, — говорю я, потирая рёбра.
Пока мы стоим и смотрим друг на друга, момент растягивается. Мой член оживает.
— Давай ещё раз, — говорит она, отступая назад и разрывая момент.
Я киваю, соглашаясь, хотя ничего не чувствую. Я хочу поговорить с ней, рассказать ей, что я чувствую. Как сильно я хочу её, нет, как сильно она мне нужна. Пустота бьётся внутри меня, и я знаю, что она её заполнит. Когда я с ней, я чувствую себя заполненным. Один, в моей постели ночью, я теряюсь в ней, без неё.
Она снова нападает на меня. Это хорошо, потому что заставляет меня сосредоточиться, отбросить мысли. Я должен быть здесь в данный момент. Глядя на её движения, движения её рук, там, где её глаза, она опускает левое плечо, совсем немного, но я это вижу и готовлюсь. Быстрым движением она перехватывает посох и размахивает им, пытаясь опустить его мне на голову. Я поднимаю свой посох обеими руками и ловлю её удар.
Я подхожу ближе, когда я ловлю его. Мы близко, так близко, что я чувствую запах чего-то мятного в её дыхании, сладкий запах её пота. Наши глаза встречаются, что-то вспыхивает в её глазах, сверкая, когда на её лице появляется улыбка.
— Хороший ход, — говорит она.
— Спасибо, — говорю я.
Я притягиваюсь к ней, ближе, небольшое пространство разделяет наши губы. Всё будет в порядке, простое прикосновение, что-то, что поможет мне ненадолго. Она не отступает, но и не приветствует меня. Я останавливаюсь, понимая, что это ошибка. Я отступаю.
— Опять? — спрашивает она, когда напряжение спадает.
Поджимаю губы, мой разум перебирает возможности.
— У меня есть идея, — говорю я.
— А? — говорит она, опуская свой посох.
— Идём со мной на охоту, только ты и я, несколько дней в дикой природе. Я научу тебя, как выживать.
Её глаза загораются, а улыбка расплывается по её лицу от уха до уха.
— Ты серьезно?
У меня перехватывает горло, когда я вижу её волнение, не в силах говорить, я киваю. Бросив свой посох, она бросается в мои объятия. Её губы прижимаются к моим, мой член подпрыгивает, и я поднимаю её с земли. Я не хочу отпускать её, никогда. Она в моих руках — это всё, что мне когда-либо понадобится.
— Здорово! Что нам нужно? Кому мы должны сказать, я знаю, я скажу Розалинде. Она согласится, нам нужно больше мяса и припасов.
Слова вылетают из неё так быстро, что я едва успеваю за ними. Она строит планы экспедиции без моего участия. Её лицо сияет радостью, а моё сердце излучает тёплое сияние. Я киваю вместе с ней, и она убегает, мне приходится делать шире шаг, чтобы не отставать.
Пройдёт пара часов, прежде чем мы будем готовы к отъезду. Её волнение не уменьшилось ни в малейшей степени, и это заразительно. Мои чешуйки покалывают от предвкушения, наконец, мы будем одни. Хоть у меня и есть скрытые мотивы для этой поездки, я научу её, как выжить. В отличие от большинства представителей её расы, она открыта для обучения. Она не фильтрует всё через свою ненависть к моему народу, как это делают другие, её интерес чист и прекрасен.
Лана перепрыгивает с ноги на ногу, вертит плечами, чтобы поправить рюкзак, и перекладывает посох из руки в руку. Ухмылка не сходит с её лица. Розалинда ждёт с ней. Человеческая альфа-самка высокая, одетая в свой чистый белый наряд, облегающий её тело. Когда она двигается, она словно ходит по облакам. Её длинные тёмные волосы ниспадают ей на плечи, а царственное лицо излучает ауру властности.
Мне нравится Розалинда. Она сильная и властная. Я восхищаюсь её силой. Когда я приближаюсь, Розалинда протягивает руку, которую я принимаю в человеческом приветственном жесте. Мы сжимаем запястья друг друга и киваем.
— Астарот.
— Розалинда, — улыбаюсь я.
— Ты уверен, что это хорошая идея? — спрашивает она, сразу переходя к делу, — ещё одна черта, которая мне в ней нравится.
— Не хуже других, — пожимаю плечами. — Нам нужна еда. Запасы быстро истощаются.
— Правильно, но отправить туда только вас вдвоём? Мало того, что вся планета представляет собой смертельную ловушку, готовую убить вас за малейшую ошибку, есть ещё пираты.
Сжав челюсти, я понимающе киваю. Пираты, которые не только разбили здесь корабль людей, но и терроризировали мою расу сколько себя помню. Работорговцы, мы называем их заузлами. Я не видел их следов после опустошения, но это могло быть только потому, что те из нас, кто выжил, не разговаривали друг с другом. Или, может быть, их не интересовала горстка выживших змаев. Перед опустошением они совершали набеги на более мелкие деревни и города, забирая здоровых и продавая их с прибылью.
— Да, они меня беспокоят, — соглашаюсь я.
— Это не имеет значения, весь смысл в том, чтобы научиться выживать, — вмешивается Лана.
— Главная цель в том, чтобы не потерять ни одного из немногих активов, которые у нас есть, — возражает Розалинда.
Лицо Ланы краснеет, когда она закрывает рот.
— Я понимаю, Розалинда. Ты права, но если не будет больше охотников, способных охотников, то мы не выживем.
Розалинда поджимает губы, и я вижу, как за её острыми глазами крутятся колёсики. Она знает, что я прав, но не готова уступить. Лана переводит взгляд то на неё, то на меня, кусая нижнюю губу, ожидая.
— Как думаешь, что нужно нам в долгосрочной перспективе? — наконец спрашивает Розалинда.
— Нам нужно больше охотников, — говорю я, но очевидно, что это не ответ на её вопрос. — Если я смогу научить Лану охотиться в одиночку, она сможет возглавить свой собственный отряд. Если со временем мы сможем обучить горстку людей, которые смогут охотиться самостоятельно и руководить своими отрядами…
— У нас появятся запасы, — прерывает меня Розалинда, кивая. — Хорошо, я поняла, и ты не ошибся.
— Спасибо, — говорю я.
— Запомни, Астарот, — серьезно говорит она. — Как ты и сказал, змаев мало. Мы не можем выжить на
