Шрифт:
Закладка:
Старик прошел к неподвижно лежащему ребенку, остановился рядом и долго смотрел. В комнате воцарилась тишина. Анвилю даже показалось, что видящий уснул стоя, как вдруг трясущиеся скрюченные пальцы опустились малютке на лоб. Жрец начал что-то нашептывать. Юноша прислушался, но слов разобрать не мог. Он посмотрел на мать, затем на отца, но на их лицах читалось такое же непонимание.
Никто не смел обронить и словечка, пока видящий не отшатнулся. Он едва не потерял равновесие, но вовремя ухватился за палку.
– Это не человеческое дитя, – произнес он негромко. – Те, что его породили, должны быть преданы худшей из участей. Оно не зверь и не маг. Я не могу заглянуть настолько глубоко, чтобы понять природу этого создания, но лучше ему умереть. Женщина, родившая его, уже далеко отсюда, она спасается бегством и не просто так. – Жрец выдержал паузу, пробежавшись серьезным взглядом по лицам. – Надо избавиться от ребенка… Я чувствую в нем недоброе, хотя грядущее бедствие куда страшнее, и одной смертью нам от него не откупиться. Мир изменился. Пока мы этого не чувствуем, но скоро все осознают: благие времена прошли.
«Благие времена? – с сомнением подумал Анвиль. – Этот человек и правда думает, что мы жили в прекрасную эпоху?»
– Как же так? Дитя не выглядит опасным, оно еще неразумно и не может быть повинно в чем-то, – возразила женщина. – Не можем же мы и правда его убить.
– Если это необходимо, сделаем, – вмешался глава семьи. Женщина схватилась за грудь.
– О, Геул, только не в нашем доме… Я не хочу быть к этому причастна.
Внезапно входная дверь с грохотом распахнулась. Все находившиеся в доме вздрогнули. На улице разыгрывалась непогода. Темная фигура в длинном плаще вырисовывалась за порогом. В следующее мгновение тяжелый мужской сапог опустился на скрипнувшую половицу. Неизвестный пригнулся, чтобы не удариться головой о притолоку: его габариты внушали трепет. Он был уже не молод, но еще и не стар. В лучшие годы наверняка красив, хотя теперь отпечаток невзгод глубоко врезался в черты: щеки слегка запали, под глазами залегли тени, во взгляде читались усталость и равнодушие. Темные вьющиеся волосы, достигающие плеч, засалились и топорщились в разные стороны, придавая мужчине пугающий вид.
– Ты кто такой? – Хозяин дома выступил вперед, загородив собою жену.
Анвиль уставился на незнакомца в оцепенении. Он не знал наверняка, но чувствовал: перед ним не человек.
– У вас есть то, что принадлежит мне. Я пришел это забрать.
– Смеешь являться в чужой дом и заявлять, будто чем-то здесь обладаешь? – прокаркал видящий. – Я вижу тебя насквозь. Знаю, кто ты и что тебя ждет. Лучше тебе убраться в ту дыру, из которой ты вылез, ибо ты не обретешь то, чего жаждешь, не найдешь ничего, кроме бедствий и смерти.
– Правда? А что насчет тебя? Свою судьбу ты тоже знаешь?
Едва видящий успел открыть рот, как незнакомец выхватил из-под плаща кинжал и вонзил ему в глотку. Старик захрипел. Женщина вскрикнула, и муж оттолкнул ее подальше.
– Вот почему я склонен не доверять жрецам. Вы – жалкая пародия на тех, кем никогда не сможете стать.
– Бегите! Быстро! Анвиль!
Юноша схватил мать за руку, но стоило им сделать пару шагов, как ноги резко потяжелели и будто вросли в пол. Оба сделали рывок и упали, не сумев сдвинуться с места. Хозяин схватил топор, стоящий у печи, и бросился на мага, но тот увернулся и, подгадав момент, вонзил клинок в грудь мужчины чуть ниже сердца. Женщина издала протяжный, полный ужаса вопль.
– Отец! – Анвиль попытался подняться, но невидимая сила прижимала его к полу.
– Лучше вам заткнуться, или перережу глотки.
Выдернув клинок, маг позволил мужчине упасть неподалеку от старика. Приблизившись к ребенку, он взял его за подбородок и внимательно осмотрел.
– Где женщина?
Мать и сын продолжали завывать от страха и горя, не в силах оторваться от злополучного пола. Маг бросил на них полный презрения взгляд. Неужели до сих пор не поняли, что должны соблюдать установленные им правила? Подойдя ближе, он приставил окровавленное лезвие к глазу Анвиля:
– Спрашиваю еще раз: где женщина?
– К-какая ж-женщина?
– Мать ребенка.
– Н-не ведаю, к-клянусь…
– Ответ неверный, – мужчина замахнулся и одним ударом отсек Анвилю большой палец. – Напряги память, что-то в ней должно всплыть.
Юноша зашелся в крике. Мать присоединилась к нему, захлебываясь слезами и соплями, но не имея возможности вытереть их из-за сильно потяжелевших рук.
– Мы ничего не знаем! Он нашел дитя в колодце, это правда! Клянусь именем Геула! Не убивайте! Не трогайте нас! О боже…
– Боже, боже… Давайте откровенно, часто ли вам помогает ваш бог? Вот вы сидите и ноете на пороге смерти, а он и не шевелится. Для него вы просто мясо, оружие, защищающее его тщеславие.
Анвиль смотрел на рану, из которой хлестала кровь. Мать, казалось, вот-вот лишится чувств. Маг поднялся на ноги.
– Значит, сбежала. Благородство изменяет всем, если речь идет о спасении жизни, не так ли?
– Забирайте дитя и уходите, – всхлипнула мать, – оставьте нас.
– Чтобы завтра вы всем растрепали о моем визите?
Мужчина сделал глубокий вдох и посмотрел на две трясущиеся фигуры. Сколько раз он видел подобную картину и как от нее устал!
* * *
– Шэйла! Шэйла, где ты? Ко мне!
Русоволосая девчушка лет семи от роду носилась по двору, потеряв из виду собаку. Перед тем как приступить к делам по дому, она вышла ее покормить и заигралась. Теперь животное куда-то запропастилось и не хотело отзываться.
– Шэйла! – вопила она. – Сейчас же ко мне, или больше не выпущу! – Обида закралась в детский голос.
Собака не появлялась, и девчонка не знала: рассказать об этом матери или поискать за пределами двора. Вообще-то, взрослые велели не выходить, но ведь она не пойдет далеко. Шэйла должна быть где-то поблизости. Девчонка видела ее вот только что. Она застыла в нерешительности, поглядывая то на дом, то на калитку, как вдруг собачий хвост показался в пределах двора – из дырки в дальней части забора.
– Шэйла! Я тебя обыскалась, быстро сюда!
Обрадовавшись, что собака нашлась, девочка поскакала ей навстречу, но стоило Шэйле появиться полностью – застыла. В зубах собака тащила странную находку, и пока юная хозяйка пыталась
