Шрифт:
Закладка:
Седая в один присест расправилась с супом и рисом, ободряющее похлопала брата по плечу и ушла.
Оставшуюся часть дня тот вел себя как обычно.
Интересно, что у них на уме? Когда я обслуживал посетителей и убирал столики, все мое внимание было направлено на брата.
В послеобеденное время посетителей стало еще больше. Время ланча уже прошло, но поток клиентов ничуть не уменьшался. Они приходили группками и все как один заказывали «Сливочную нежность», словно боялись упустить возможность попробовать это блюдо. Без передышки крутясь между залом и кухней, я думал о том, что неплохо было бы иметь с десяток тел. Мое внимание, которое до той минуты было всецело направлено на брата, естественным образом ослабло.
– Черт побери! И зачем я так надрываюсь после смерти? – психовал я.
Мой искренний порыв сделать напоследок доброе дело ради Ачжосси становился все слабее и обещал в скором времени совсем исчезнуть. Болели руки, ныли ноги, ломило поясницу.
А теперь к физическим страданиям прибавились еще и душевные муки.
Видимо, сегодня выдался день коллективного посещения самых вредных клиентов. Посетители, все как один, придирались то к одному, то к другому и все время пререкались. Были и такие, кому не нравилась моя одежда – якобы мой внешний вид не соответствует работнику общепита. Можно подумать, мне самому хочется ходить в этой одежде. Я бы хоть сейчас сбросил с себя этот синий спортивный костюм. Ведь я вынужден носить его, лишь бы только не быть голышом, а меня еще и ругают из-за него. Обидно до слез.
Шеф вышел из кухни, когда мне в очередной раз выговаривали за одежду, однако поспешил скрыться подальше с глаз и больше не показывался. Обычно он выставлял готовое блюдо в окошко, выглядывал в него и кричал: «Заказ готов!» Теперь были видны лишь его руки, в которых он держал тарелку с едой, а вот лицо он упорно прятал. Я прекрасно понимал: он хотел избежать возможных замечаний в свой адрес из-за растянутой футболки и брюк с отвисшими коленками. Но, с другой стороны, он не заступился за меня, и это было так подло. Меня трясло от злости и обиды.
А еще случалось, что посетители доставали меня своим чрезмерно богатым воображением. Находились и те, кто предполагал, будто «Сливочная нежность» приготовлена из тараканов. И на что им только глаза? Тараканы частично черного цвета, но больше коричневые, включая лапки и панцирь, а наша «нежность» – молочного цвета. Никакого другого оттенка там нет и в помине. То есть тараканы с этим блюдом и рядом не стояли. Нужно быть настоящим волшебником, чтобы суметь приготовить из них такое блюдо.
– Вокруг каждой тайны всегда витают всевозможные домыслы. – Шеф довольно спокойно реагировал на вредных посетителей. И добавлял, что благодарен людям за то, что они проявляют так много интереса к нашей акции, потому что самое страшное на свете – это не претензии, а равнодушие.
Очередная волна посетителей схлынула, и я с трудом разогнул спину.
– Рассчитайте нас, пожалуйста! – попросил посетитель, только что вышедший из-за стола.
– Эй, Джон Ван! Прими оплату… Ой!
На кассе никого не оказалось. Брата, который только что сидел и рассчитывал посетителей, не было видно. На миг в моей голове, словно молния, пронеслась страшная мысль: опять сработала его дурная привычка. Я с самого утра чувствовал, что это произойдет именно сегодня, когда он чересчур громким и наигранно слащавым голосом приветствовал посетителей.
Рассчитывая клиента, я не мог скрыть дрожь в руках. Этот урод подставлял меня не только при жизни, но и после смерти, – невероятно обидно. Мое самолюбие было сильно задето. Я сожалел, что не смог сконцентрироваться и уследить за братом.
– Шеф! – Я со всех ног побежал на кухню. – Шеф, нас развели как последних лохов!
– Ты о чем?
– Наш помощничек развел нас…
– То есть твой брат развел нас? Каким образом?
К чему сейчас делать упор на то, что он мой брат?
– Да какой к черту брат? Джон Ван обокрал нас. Вот, гляди! – Я показал на пустующую стойку кассы. Дядька посмотрел в ту сторону, но не сразу понял, что случилось.
– Джон выгреб все деньги и сбежал. Украл всю сегодняшнюю выручку, ради которой мы работали как проклятые. Ой, нет, вы же вчерашнюю выручку не забирали из кассового аппарата? Значит, он и ее прихватил. Я так и знал. Он всегда был подонком!
Я сделал ударение на слове всегда. Стоп! Если это двухдневная выручка, сколько же там было денег? Мы не считали, но сумма, должно быть, приличная.
До шефа наконец дошла серьезность ситуации. Его и без того бескровное синеватое лицо стало еще бледнее.
– И что теперь будет с акцией? – Его волновала только она.
– Поезд ушел… Этот тип не из тех, кто будет подрабатывать ради денег. Я тут сделал некоторые выводы. Седая старушка тоже вызывает подозрения. Она убедилась, что торговля у нас идет хорошо, поэтому спланировала кражу и подговорила на дело Ван Досу. Она сегодня заходила обедать и, когда шепталась с ним, выглядела очень подозрительно.
– Ван Досу?
– Это настоящее имя Джона Вана.
– Может, есть какой-нибудь способ найти его? Акция в самом разгаре. Сегодня было много посетителей, значит, участников акции должно быть не меньше. – Его занимали только мысли об акции.
– Давайте заявим в полицию!
Надо бы воспользоваться этим случаем и хорошенько проучить его. Бабушка совсем избаловала его, поэтому он так спокойно ворует чужое, как будто возвращает свое кровное, отданное на хранение.
Нужно было успеть найти деньги, пока этот ублюдок не вживил себе волосы или не купил дорогущие шмотки для похода в ночной клуб. Хоть мне и плевать на деньги, но я из принципа решил не отступать. На душе скребли кошки от того, что даже после смерти брат оставил меня в дураках.
– И как мы заявим в полицию? У нас даже телефона нет.
– Когда придут посетители, одолжим у кого-нибудь мобильник.
– Нежелательно. Ни к чему, чтобы все услышали об этом. Если клиенты узнают, они перестанут ходить в ресторан с криминальной репутацией. Ни в коем случае! Эх, сегодня должно было быть много участников акции…
Продолжать с ним разговор было бессмысленно. Мы оба молча уставились в потолок, каждый думая о своем. Я представлял себе разные способы, как хорошенько проучить вора. Меня пронзила неожиданная мысль.
– Послушайте! Этот человек, которого
