Вежливо улыбаюсь, перевожу взгляд выше, на симпатичную грудь:

— Если мне понадобится расслабиться, я загляну в кайшун-салон. Боюсь, тебе все тонкости эротического массажа недоступны.

Вспыхнула, попыталась щелкнуть по носу. Перехватываю руку и беру кисть на залом. Джиу джитсу — хорошая штука, когда не хочешь калечить противника. Чуть прижал, обозначил болевой и отпустил. Поднял руки ладонями вперед, типа “сдаюсь”:

— Пошутил, не сердись. Такой красивой девушке, как ты, надо подарки дарить и со стороны любоваться. Когда разбогатею, обязательно попрошу разрешения на первое. Пока буду довольствоваться вторым.

Молчит. Думает: или развивать конфликт, или принять как шутку. Замечаю довольное лицо Мияко и решаю подсыпать перчика. “Лидер класса” всю зиму прохаживалась по самолюбию Тэкеши. Так что отыграемся.

— Заметь, красивой я называю только тебя. А не других всего лишь симпатичных девушек нашего класса.

Конечно, за такой финт меня запросто могут порвать на тысячу клочков на большой перемене, вот только тут вопрос еще, как выходку оценят. Потому что сегодня утром я сижу в новом приличном костюме, с причесанными волосами и тонкой золотой цепочкой на шее. Цепочка отцовская. Формально носить украшения в школу запрещено — но пусть мне попробуют сделать замечание. Я сменил имидж и зубы буду показывать по любому поводу. Да и досиживать мне в этих стенах меньше месяца, как понимаю. Можно и повыделываться. Так что — пусть терпят.

Эйко фыркает и, гордо задрав нос, уходит к своей парте. Народ шепчется и пытается понять, что это было. Подруливает Митио Окада, смешно надувает пухлые щеки и хлопает по плечу:

— Ну ты и даешь, Тэкеши-кун! Какая муха тебя укусила?

— Все нормально, Митио-сан. — Вот так, без раскланивая. Я же помню, что обижен на двух приятелей, кто меня бросил в одиночку с кодлой Юмы рубиться. Скорее даже — уже бывших приятелей. — Кстати, я с Изао и Нобу долги за прошлое взыскал. Если вы посчитаете нужным, можете их дальше прессовать. Но у меня с ними теперь все ровно.

Задумался. Ничего, пока урок идет, наверняка все варианты переберет и найдет, как дальше отношения выстраивать. Для меня он теперь всего лишь пройденный этап. Банду с ним создавать смысла нет. Да и из игр в песочнице я уже вырос. Буквально за ночь. Только большинство это пока не знает.

Только мы успели поприветствовать географа и открыть учебники, как дверь класса распахнулась и внутрь просунулась всклокоченная голова Нори Фудзиты, штатного клоуна. Парень в последнем классе старшей школы, а до сих пор ветер в башке. Мать у него учитель японского в средней школе, поэтому балабола и залетчика руководство сильно не прессует. Зачастую, после очередного приключения заставляют отрабатывать по официальным делам. Вот и сейчас — явно на побегушках летает.

— Исии! К директору! Сейчас!

Выдохнув, голова Нори исчезает. Иногда он мне напоминает чеширского кота. Особенно, когда подглядывает за девчонками из-за угла — вроде бы только что он был здесь, а вот его уже и нет.

Встаю, кланяюсь учителю:

— Могу я уйти, Мацуда-сэнсей?

— Надеюсь, ты вернешься. У нас сегодня важная тема.

Конечно. У него все темы важные. А насчет надежды — без понятия, с чего бы меня дернули. Не такая уж я и величина, чтобы Кииоши Кимура меня просто так вызывал. Небожители редко спускаются с Олимпа до простых смертных.

Добравшись до директорской, стучусь и приоткрываю дверь:

— Можно войти, Кимура-сэнсей?

— Да, Тэкеши-сан. Проходи, садись.

Однако. Меня с порога настраивают на важную беседу и обращаются почти как с равным. Неспроста.

Закрываю дверь, кланяюсь. Подхожу к массивному столу с кучей бумаг, еще раз кланяюсь. Лишь потом аккуратно присаживаюсь на стул.

— Я услышал, что ты абэноши. Это так, Тэкеши-сан?

Туплю, пытаюсь понять, о чем он вообще. Наконец в голове мелькает: точно, я же огонь могу на ладони зажигать! Одновременно с этим чертыхаюсь про себя — вот же засада, я и забыл. Поигрался, посмеялся и забыл. Например, утром сегодня даже и не вспомнил про это. А для японцев открывшийся дар — это же переломный момент в жизни. По-крайней мере, так это в разных книгах и манге пишут. Типа — был задрот никому не нужным, стал воду в стакане замораживать — и круто поднялся.

— К сожалению, Кимура-сэнсей, я не проходил тесты на владение природными техниками. Что-то у меня при сильном волнении бывает, но я как-то не обращал внимания.

— Например? Можешь что-нибудь продемонстрировать? Чуть-чуть?

Почему бы и нет? Про волнение я приврал, создать огонек над ладонью у меня теперь получается почти на рефлексах. Как сейчас — раз, и сантиметровый шарик заплясал в воздухе, покалывая лучиками кожу. Подержал, развеял. Ощущение, будто каплю горячего воска на ладонь уронили и слабая теплая волна пробежала до кончиков пальцев.

Поднял глаза и ругнулся про себя. Где-то я снова накосячил. Директор сидит напряженный, будто лом вставили. Но вроде выдохнул, расслабился.

— Прошу прощения, Кимура-сэнсей, я что-то сделал не так?

— Нет, все нормально. Просто молодые люди без должного обучения часто не до конца умеют управлять талантом. И созданные техники зачастую могут повредить как им, так и окружающим.

— Такой крохотный клубок огня?

Кимура улыбается:

— Ну, такой мог бы разве что лист бумаги подпалить. А вот покрупнее запросто бы устроил серьезный пожар. Три года назад в Мияги во время лабораторной работы ученик не справился с талантом и класс пришлось ремонтировать. К счастью, обошлось без жертв... Я пригласил тебя, чтобы спросить, будешь ли ты продолжать учебу в нашей школе или переведешься в другую?

Так, а какой смысл директору беспокоиться о подобном? Думай, Тэкеши, думай. Ты же увлекался в начальной школе всеми этими “владыками стихий”! Значит, должен помнить про одаренных. Что с абэноши может получить школа?

Во-первых, это жирный плюс всему руководящему составу. Типа — воспитали в родном коллективе. Особенно, если инициацию прошел здесь, а не перебрался с открывшимся даром на новое место.

Во-вторых, под это дело запросто можно вытряхнуть дополнительное финансирование. Любым школьникам-спортсменам, победителям олимпиад и прочим талантам капает денежка. Точнее — капает школе, для поддержания должного учебного процесса, а подросткам уже выдают плюшки. Типа — свободного времени для тренировок в спортзале или еще чего.

Ну и в-третьих, абэноши в школе якобы хорошо влияет на одноклассников. Служит живым примером, что любой может дотянуться до звезд. То, что большая часть одаренных делает морду кирпичом и обзаводится прихлебателями — так это нормально. Дедовщина, дух сэмпаев и тому подобное — в крови японцев. Главное — что главарь кодлы под крышей школы и продолжает радовать новыми достижениями любимое руководство. И, да. Никаких хулиганских выходок. Это уже харам. Или харам к японцам не относится?