балками и листами из стали, щедро, зачастую целиком, покрытой ржавчиной. Некоторые проходы вели в тупики — неправильной формы комнаты, жилища мха, слизи и хранилища кладок. Сквозь тонкую оболочку яиц просвечивали жирные личинки, что плавали в первородном супчике. Дбалин восторженно вздыхал от подобных картин, Филин и Бай, включая Дестриэ, наотрез отказывались подходить к мерзости. Амарилль же преодолевала своё отвращение, ведь чаще всего под обильно росшим в таких местах мхом встречались гномьи кости, может, даже с ценными вещами. Но с последним не везло.

Позже, на «поляне» разлагающегося мха, сквозь тело которого пробивались ворсистые бледные ростки — паразитирующая трава, — им довелось встретиться с одним из рабочих. О создании предупредил Бай. Жирно блестящий абрис показался издалека, стремительно приблизился и вынырнул из тьмы. Филин ругнулся и уже почти кинулся в атаку, но Дбалин его удержал.

— Тс-с-с-с. Посторонитесь, Бай, Амарилль, дайте дорогу путнику.

Путник прошёл рядом, быстро переставляя тонкие паучьи ноги, плавно балансируя угловатой грудью и головой кузнечика с челюстью в три фута длиной. Из недр рабочего раздался щелчок.

— Господа и дамы, мы здесь гости. Держите себя в руках. Главное — никак не мешать рою.

— Сука. — Филин харкнул в стену. — Вы видели эту мразь?!

Дестриэ тревожно заржал.

— Держите себя в руках, — повторил Дбалин. — Это только начало.

Они пошли дальше, то и дело встречая на пути вечно куда-то спешащих рабочих, которые тащили в крупных педипальпах, прижимая к щетинистой груди, камни, комки мха и корней. В светящимся нимбе уже почти не было необходимости: бесцветного представителя schistostegaceae сменил зелёный собрат, который светился тускло, но был вездесущ.

Первого солдата они встретили в обширном зале, соединяющимся с анфиладой разрушенных проходов. Паукообразная тварь раза в два крупнее Бая охраняла группу рабочих, которые мясистыми и заострёнными хелицерами разрывали мёртвого червя. Как только один из трудяг с куском сочащийся сукровицей плоти терялся в анфиладе, к телу подходил новый. Смердело прелостью и гнилью. Сопротивляющегося Дестриэ с трудом удалось провести к коридору. Солдат не обратил внимание на пришельцев.

— Объясните мне кто-нибудь, — шепнул Филин, — почему этим в жопу мерзотным тварям плевать на наше присутствие?!

— Запах, — ответил Дбалин. — Зрение и слух играют для них последнюю роль, а вот обоняние — первую. И так вышло, что пахнем мы и ни как друзья, и ни как враги. А примерно как ничто.

— Понятно, но всё равно в дрожь бросает. Не завидую коротышкам.

— А гномам-то что? Те жили в Кхазадуме, подземном городе, с тоннелями соприкасались мало. К тому же что-то мне подсказывает, от близости с этими прекрасными созданиями они получали лишь одну выгоду.

— Обоснуй.

Дбалин хитро улыбнулся

— Вспомни предмет гордости древних гномов.

— И что же это?

Ответа не последовало.

Верную дорогу становилось находить всё проще. Укреплённые ржавым металлом проходы прямо намекали на то, где стоит гномский город. Пробираясь под очередным закреплённым в известняке сводом, Бай обратил внимание, что «ржавчина» сильно напоминает хитин насекомых, но без острой щетины и как будто бы переживший плавку в домне. Поймал одобрительный взгляд Дбалина, что уже раскрыл рот для похвалы, но его остановила Амарилль:

— Там не пройдём. — Указала на рабочих, перегородивших дорогу.

Комья светящегося мха падали на огромного червя, что конвульсивно извивался, бился о стены. Это не мешало толпе рабочих разрывать его на части. Два солдата стояли рядом, широкие лапы частично скрывали картину резни.

— Под тварью, — сказала эльфийка, щурясь, — кажется, мёртвый кот. Морда и хвост кошачьи. Животное крупное, чёрное. Я б сказала, что пантера. И тело человека. Не кости, а прям тело.

— Невозможно! — Дбалин тоже прищурился.

— Я вижу, — присоединился Филин, — какое-то тряпьё и тощую волосатую личинку с меня ростом. Амарилль, глазки у тебя красивые, но чего-то подслеповатые.

Бай, в отличие от остальных прекрасно видящий в темноте, в самом деле различил изломанное тело пантеры, смоченное жидкими внутренностями червя. Вторым же трупом оказался худой человек. Длинные белые волосы коконом облепили тёмную кожу. Даже в неярком зелёном свете она казалась почти чёрной. Вроде, проглядывались длинные уши. Эльф?

Новая партия рабочих потеснила их — возможности рассматривать таинственные тела больше не было. Пришлось искать обходной путь. Пошли в тёмный, почти без мха, тоннель, который насекомые огибали стороной. Амарилль снова выколдовала нимб.

Дбалин замер, жестом остановил остальных. Осмотрелся.

— Возвращаемся назад.

— Зачем, братишка? Путь, вроде, к нужному тоннелю ведёт. К тому же мерзких насекомых нет.

— Именно поэтому и возвращаемся.

Эльфийка направила нимб вперёд. Полузарытый в землю камень отразил свет, радужно блеснув.

— Подождите. — Амарилль спешно зашагала к находке. — Там что-то ценное.

— Только ничего не трогай, — предупредил Дбалин. — Мы на враждебной территории. А лучше подожди нас!

— Ага, чтобы вы ещё забрали себе то, что первой увидела я.

Бай, прищурившись, рассмотрел сферу правильной формы. Охнул. Бросил узды Дестриэ и побежал за Амарилль, крича:

— Остановись! Это ловушка!

Эльфийка, уже склонившаяся над драгоценностью, лишь махнула рукой и мерзко улыбнулась. Улыбка, однако, тут же слетела с губ, ведь камень сильно задрожал и приподнялся, показав лоснящийся хвост. Земля в одно мгновение надулась огромным прыщом и лопнула — червь метнулся на Амарилль, оглушённой шумом и градом камней. Ещё до того, как зубастая морда достигла цели, Бай успел заехать кулаком по твари. Червя отбросило к стене, дёрнувшийся хвост с хрустальным навершием сбил эльфийку с ног. С потолка посыпались крошащиеся сталактиты. Всё это произошло меньше чем за минуту.

Испуганное ржание Дестриэ многократным эхом разнеслось по тоннелю. Его заглушил крик Филина:

— Колоти его!

Червь извернулся, ударился о стену, обрушив очередной град сталактитов, бросился на Амарилль, настиг буквально одним рывком. Эльфийка смогла лишь выставить руки вперёд, на кончиках пальцев блеснули огненные искры. Бай снова успел. Рухнул на червя, сжал, потянул назад. Сжал слишком сильно — жирная кожа треснула в тролльих тисках, брызнули кашеподобные внутренности. Струёй из пасти обдало и Амарилль, держащую руки перед собой. Запахло гнилью и едкой отрыжкой, от которой слезились глаза.

Ещё некоторое время сегментированное тело извивалось, безнадёжно пытаясь дотянуться до жертвы, но вскоре, потерявшее объём, буквально прохудившееся, застыло. В наступившей тишине хрип Дестриэ, спокойные шаги и хруст сталактитов казались громовыми. Подошедший Филин помог встать Амарилль, что поскальзывалась в органической каше. И тут же уложил обратно, отвесив несильную, но звонкую пощёчину. Светящийся нимб на мгновение погас.

Бай, ещё полулежащий, неожиданно для себя зарычал.

— Не бей её!

— Красотка перешла черту. Уже без шуток. — Филин потянул застонавшую эльфийку, вынуждая подняться. — Падла с загребущими ручонками. Ради какой-то блестяшки чуть не подохла. Надо бы ещё тебе врезать.

— Она