Мужчина вышел к ним навстречу из-под хвойного полога наклонённых лиственниц. Глаза сияли маниакальной радостью. Прижал указательный палец к губам, заговорил восторженно, но при этом шёпотом:

— Тс-с-с. Не помешайте троллям. Там пара в период брачных игр. У самки эструс — набухли молочные железы и гениталии, она вся, как говорится, в полном excitatio. Самец станцевал перед ней любовный танец, ударяя себя в грудь, поднёс за хвосты «букет» дохлых белок. Пока вы не потревожили меня, она заглатывала подарки, а он, воспользовавшись заминкой, пристроился сзади и…

Филин протянул брату повод узды.

— Не букет из белок, но, надеюсь, тоже оценишь. Братишка, пробудись от научных утех, у нас тут елдак на хвосте. И с каждой минутой всё ближе и ближе к жопе.

— Обнаружили?

— Почти. Близки к тому, чтоб обнаружить.

— Надо прятаться, — безэмоционально, словно ещё не проснувшись, сказал Дбалин.

— Гениально. Вот только мы и так идём прятаться, но твои тролли нам мешают.

— Ах, вот оно что. — Дбалин как будто впервые за всё это время вышел из полудрёмы, глянул осознанно, кивнул эльфийке. — Уже лучше?

— Вполне.

— Так что будем делать? — повысил голос Филин.

— Тише! Эх, надо бы согнать эту милейшую пару, но есть одна мелочь. Хотя нет, даже совокупность мелочей. Без примера будет тяжело объяснить, так что, господа и дамы, прошу за мной, только оставьте коней. И ступайте как можно мягче, тем более Бай, тебе я вообще советую передвигаться ползком. Не спугните чудо.

Шли недолго, остановились, спрятанные за кустами цветущей жимолости и вонючей полыни. Чудо, как удалось увидеть всем четверым, было в самом разгаре. Монструозная самка, лениво наклонившись, дожёвывала грызунов, хвосты торчали изо рта. Все признаки эструса тряслись в такт толчкам, была троллиха, как говорится, в полном excitatio. В это время гортанно порыкивающий самец, собственно, и творил ритмичное чудо. Фон тоже был не менее чудесным — бьющий из-под земли родник пересекал полянку и пропадал в лесной гуще, проходя почти вплотную у горы и украшенной самоцветами двери, вырезанной в камне. Сама гора угольного цвета массивом уходила ввысь. Волшебная картина. Но как бы пейзаж ни старался, с тролльим чудом ему тягаться не удавалось.

— Великолепие природы… — выдохнул Дбалин, протёр запотевшие очки.

— Вот что-что, а подобное в моём борделе ни за какие коврижки показывать не будут, — фыркнул Филин.

Амарилль и Бай хранили стратегическое молчание.

— Присмотритесь к движениям самца, — начал Дбалин.

— Братишка, ты переходишь границы.

— Не перебивай. Самец овладевает самкой размеренно, неторопливо, экономит силы, ведь представительницы вида «горные тролли» способны зачать только в случае продолжительной стимуляции, в среднем равной двум-трём часам. И это первая, так сказать, преграда между нами и подземельем.

— Не пройдёт и получаса как здесь окажется полиция, — предупредил Филин. — Надо согнать их!

— Тут мы встречаемся со второй преградой. Перед нами тролли, уважаемые господа и дамы. Каменнокожие, освирепевшие в брачный период и, если приглядеться, то значительно крупнее даже Бая. После недавнего подвига от Амарилль магической помощи ждать точно не придётся. Хотя можно было выколдовать иллюзию кучерявого карлика с волосатыми ногами — не знаю почему, но учёные мужи как один твердят, что дикие тролли их боятся, как смерти.

— И всё-таки я могла бы…

— Вряд ли, Амарилль. При всём моём уважении, ты уже чуть не выхаркала лёгкие во сне. Забудь. Что же насчёт преграды, то в прямом противостоянии мы не выстоим, но есть ещё один вариант — играть по правилам природы, leges naturae.

Бай, как будто чувствуя, к чему клонит Дбалин, попытался зарыться лицом в куст полыни.

— У нас есть Бай, который может вступить в конфронтацию с самцом и попросту отбить территорию.

— И самку, — добавил Филин.

— Не исключено. Бай, ну так что? Хотя, признаться, вариантов у тебя и нет. Ты же, помнится, сам хотел приключений и великих свершений? Вот и настал час свершить одно.

— Я не уверен…

— Не волнуйся, Бай, если подойти к делу с умом, то получится даже избежать драки. Primo, в соперничество самцов самка точно не будет вступать. Secundo, ритуальные битвы любых самцов, не исключая даже людей, чаще всего сводятся к банальнейшему позёрству и принципу «а у кого больше».

Бай промолчал, Филин глухо загоготал.

— У кого больше масса тела, пышнее шерсть, — продолжил Дбалин. — Кто занимает в пространстве больший объём. Оголяться не надо.

— Но ты сам сказал, что я меньше его.

— Взберись на Дестриэ, укройся плащом, — предложила эльфийка.

— В самом деле, — поддакнул Дбалин. — На своём пони ты точно не оставишь шансов враждебному самцу. Самое главное — не поддаваться панике и выдерживать зрительный контакт, ну и по возможности рычать.

— Представь, — сказал Филин, — что эта грудастая уродина — прекрасная дама, попавшая в лапы к разбойнику с длинным мечом. Я сотню раз слышал подобные баллады, в них просто всё самое пикантное описывали символично, а размер достоинства передавали через описания остроты того же меча.

— Хорошо. Я попытаюсь. Но будьте рядом со мной, пожалуйста.

— Будем, — шепнула эльфийка.

Чудо тем временем продолжалось. Самец явно вошёл во вкус, а вот самка приустала после сытного ужина, легла на спину, но, чтобы не обесценивать труд партнёра, развела ноги. Впрочем, ровно настолько, насколько нужно. Бай различил эту натуралистичную картину, когда пробирался на Дестриэ к полянке. Захрустели ветки, зашелестели листья, послышался храп. Шум не остановил самца, но замедлил и заставил тупорыло оглядываться по сторонам. Явление же Бая вынудило остановиться, покинуть равнодушную ко всему даму, припасть к земле и как будто ухмыльнуться. Слюна блестела на подбородке, стекала на грудь.

— Он улыбается? — спросила Амарилль, идущая позади. — Почуял родственника?

— Жутко как-то, — признался Филин.

— У дикарей не существует улыбок, — менторским тоном произнёс Дбалин. — У них существует только оскал.

Глаза тролля наливались кровью, а «улыбка» всё ширилась-ширилась. И так кажущееся каменным лицо стало ещё грубее. Неожиданно массивная пасть раскрылась, раздался оглушительный крик. Испуганные вороны сорвались с веток. Самка тут же вскочила, Бай остановил Дестриэ.

— Что мне делать?

— Кричи! — ответил Дбалин.

— И не отводи взгляд, — поддакнул Филин. — Не кажись слабым. Стань больше!

Бай поднял руки, растягивая ткань плаща, словно громадная чёрная птица. Как ему показалось, грозно взглянул на соперника и закричал, правда, не так эффектно:

— Уйди! Прочь! Вон! — На последнем слове у него сорвался голос, ушёл в хриплый писк. — Ты, уродище!

Тут же раздался второй крик, более громкий и жуткий, напугавший не только птиц, но и полёвок. Самка прикрыла лицо руками, самец ещё больше припал к земле, вздрогнул и Бай. Нечеловечески дико орал Филин. На кульминации, правда, закашлялся.