что выбирал менее заросшие тропки. Ориентировался он по почерневшему хитину крыш и стен, свидетельствующему об огненном дыхании дракона. Возле них паразитирующая трава росла неохотно.

— А ведь давным-давно здесь была площадь — видно по геометрии. Присмотритесь, там стоят обожжённые хитиновые скульптуры. Старых ли богов? Чуть вдалеке явно госпиталь. Здание обширно и, главное, сохранился символ. Вы видите? На стене немного оплывшая фигура змеи, оплетающей посох. Хозяева города давно мертвы, а их символы живы. Только задумайтесь… — разговаривал Дбалин, скорее, сам с собой, так как Филин, Бай и Амарилль уже давно обсуждали более прозаичную тему.

— Ты посмотри на стены! — возмущалась эльфийка. — На крыши! Лично я нигде не вижу позолоты. В сокровищнице будут аммолиты, это ж очевидно.

— Да сдались гномам твои сраные черви с их камешками, — отрезал Филин. — Золото. В легендах всегда золото, монеты, кубки, оружие, фигурки в виде голых баб. Всё из золота.

— Я читал, — вклинился Бай, — что один рыцарь в древнем захоронении обнаружил Святой Грааль.

Тут уже не удержался Дбалин:

— Бай, премного извиняюсь, но это точно что-то невозможное. Сказка. Если размышлять таким образом, то ожидать в сокровищнице надо сразу прекрасную даму — их чаще всего в подобных сказаниях и считали за главную награду рыцарю, за его Святой Грааль.

— Именно, — поддакнул Филин, осторожно переступая сваленный хитиновый каркас. — Ушастая дама уже рядом с тобой, Бай. Прекрасна даже с подбитым глазом. В сокровищнице будет золото.

Бай не ответил. Амарилль фыркнула, обходя поднимающиеся почти до горла кустарники. Дбалин, следуя за эльфийкой, заговорил тоном лектора:

— Вынужден поддержать своего брата. Да, идея золотых драгоценностей проигрывает перед аммолитами, но вполне имеет место. Primo, в подземных водах, которые гномы явно умели добывать, вполне могли оказаться крупицы золота, их надо всего лишь просеять. Secundo, вроде бы между кустами я видел останки гнома с сохранившейся одеждой, а именно хитиновыми пластинками и наручами, как будто покрытыми позолотой.

За разговором дошли до дракона. Из-под нижней челюсти торчали изломанные хитиновые стены. Земля вокруг, в своё время явно изрядно пожжённая, была покрыта тончайшим слоем паразитирующей травы. Дестриэ, словно чувствуя опасность, захрипел, отказываясь приближаться к черепу.

— Махина, — сказал Филин, смотря вверх, на заросшую глазницу. — Тварь покрупнее наземных будет.

— Всё-таки интересно, — Дбалин прикоснулся к клыку, больше его самого раза в два, — как эта поразительной величины особь оказалась под землёй? И слава богу, что оказалась она именно под землёй!

Бай рассматривал скелет дракона недолго, не в силах побороть чувство собственной ничтожности. Погладил Дестриэ по гриве, выглядывая Амарилль. Эльфийку гигантические кости не интересовали, она ходила от выгоревших развалин к целым строениям. Остановилась на полпути, погрузилась в паразитирующую траву.

— Дбалин! — выкрикнула. — Как должна сокровищница выглядеть?

— А ты разве не догадываешься? Это бывшая эльфийская гробница, то есть выглядеть она должна непохожей на все гномские постройки.

— Значит, нашла. Подходите!

Филин торопливо зашагал к предполагаемой сокровищнице. Дбалин, тяжело выдохнув, отнял руку от нижнего клыка дракона и пошёл следом. Амарилль в это время срывала стебли паразитирующий травы, стаптывала крупные кусты. Бай, ведущий Дестриэ, заметил на земле самоцветы, соединённые в ветвистые трещины, что образовали громадную арку — просто копия двери, преграждавшей вход в тоннели.

— Mellon, — чётко и громко произнесла эльфийка.

С чудовищным скрипом, эхом, распространившимся по пещерной долине, камень разъехался в стороны, открывая взору вырезанные в известняке ступени. Повеяло влажной затхлостью, вековой прелостью. Зелёный свет едва освещал небольшую комнатку. Внутрь сразу же спустилась Амарилль, за ней сбежал Филин. Дбалин стоял скрестив руки на груди, покусывая губы. На немой вопрос Бая кисло улыбнулся:

— Что-то здесь не так.

Вскоре Филин вытащил крупный, но простенький сундук, поблёскивающий гладким хитином. Амарилль семенила следом.

— Это всё, — Филин не скрывал разочарования в голосе.

Амарилль присела, протянув руки к креплению-замку. Сверкнули искры, но ничего не произошло. Эльфийка, запрокинув голову, поднялась. Бай притянул её к себе, приложил ладонь к затылку, второй рукой убрал волосы с лица, осмотрел. Амарилль слегка оттолкнула тролля, отошла:

— Всё… хорошо. Я успела остановиться.

Филин, не церемонясь, двумя пинками отломал крепление, откинул крышку.

В сундуке покоилась прекрасная дама.

Последняя глава

Она сохранилась почти превосходно: смерть сделала точёной и так стройную при жизни фигуру. Скрюченная мумия, кое-где облепленная глиной, казалась вырезанной из сланца. С прошедшими десятилетиями одежда настолько разложилась, что стала частью кожи, деревянная обивка сундука была чёрной, впитавшей посмертные соки. Прекрасная дама пустыми сланцевыми веками смотрела прямо на потревоживших её незнакомцев и улыбалась мерзко-премерзко. «Рады мне? Нет? А я вам рада».

Филин захлопнул крышку и принялся ругаться. Тычками отпихнул сундук к краю прохода и сбросил на лестницу. Прекрасная дама выпала из жутко грохочущей хитиновой темницы, замерла на ступенях лицом вверх. Даже в тени было видно трупную улыбку. «Я ваше сокровище!» — говорила она.

— Mellon! — выкрикнула Амарилль.

Проход с невероятным грохотом закрылся, спрятав «сокровище». Наступила тишина в безветренном Кхазадуме. Молчал даже Дбалин, которому всегда имелось что сказать. Однако же безмолвие последнего продлилось недолго, мужчина горестно выдохнул:

— Ну что ж, судьба решила… — И на этом остановился.

Ведь в шаге от него в землю с грохотом ударился громадный камень — самый настоящий валун. Треснул, поднял в воздух клочки паразитирующих кустов и раздробленные гномские кости. Бай обернулся в тот самый момент, когда над его головой пролетел второй снаряд. Известняковый песок припорошил темя. Дестриэ громко заржал, испуганный звонким ударом в хитиновую стену, что погнулась от невероятной силы броска.

— Наверху!

Хватило одного взгляда, чтобы в тучных фигурах на склоне долины различить диких троллей, видимо, привлечённых шумом. Один из них, сгорбившийся, самый крупный, метнул очередной камень. Если бы он пролетел чуть левее, то размозжил бы эльфийке лицо, а так всего лишь воздушным шлейфом взметнул волосы. Ошеломлённую Амарилль грубо толкнул Филин, уводя за Дбалином. Бай бежал следом, с трудом вынуждая упирающегося Дестриэ идти к укрытию.

Спрятались за челюстью дракона, смявшей хитиновые каркасы зданий. Верхние и частично ушедшие в землю нижние зубы создавали защитный частокол из громадных конусов, но всё же с прорехами. Филин первый решился выглянуть, его примеру последовал Бай и тут же спрятался обратно. Снаряд глухо ударился о прочнейшую кость, каменная крошка брызнула внутрь. Дестриэ брыкался и всё никак не хотел успокоиться.

— Хитрые суки, — проговорил Филин, из-за угла рассматривая троллей. — Решили разделиться! Часть осталась наверху, чтобы нас видеть. Засратые камешки наготове. А часть спускается, уже почти внизу, за кустами едва различимы. Дела подванивают, друзья. Предлагаю через дыры в глотке выйти к зарослям и