было чем-то большим для меня.

Возможно, в прошлой жизни мы были вместе, и искры того чувства еще живы в нас и время от времени навевают теплые воспоминания, которые можно ощутить лишь на подсознательном уровне.

Мне стыдно: перед Каем, перед собой, перед Витей, но я нахожу в этом поцелуе утешение. Я словно проживаю те чувства и эмоции, которых у меня никогда не было. Виктор не сопротивляется, его губы накрывают мои в ответ, язык пробирается между моими губами, а руки ласкают мое лицо.

Это поцелуй-признание: о том, что между нами все могло быть по-настоящему, ведь Витя всегда был для меня особенным. Пусть и больше другом, чем любимым, ведь дружба это тоже своего рода любовь. Это отношения, основанные на открытости, взаимном доверии и преданности. Они бескорыстны и сокровенны.

Я благодарна ему за то, что он не воспользовался моей слабостью, когда мог. За то, что видел мою боль, слышал мое мнение и всегда поддерживал. За то, что он поставил наши отношения выше секса, которого мы избегали, но всегда «держали в уме».

Мы целуемся пылко и жарко. Дыхание Вити прерывистое, руки большие и крепкие – осторожно касаются моего лица, шеи, волос. Его глаза опущены, темные ресницы порхают над мужественными скулами. Он едва слышно стонет на выдохе, и от этого глубокого поцелуя по моему телу бежит дрожь.

Я отрываюсь от него и откидываюсь на кресле, пока все не зашло слишком далеко. Моя грудь ходит ходуном от частого дыхания, губы горят. Я пытаюсь перевести дух, глядя на снежинки, падающие на лобовое стекло, и борюсь с желанием заорать во все горло от тоски, раздирающей меня изнутри.

– Я подумал, если это прощальный поцелуй, то он должен тебе запомниться. – Хрипло говорит Витя.

Сладостной тяжестью сводит низ моего живота, но при этом мои мысли возвращаются к Каю – я до боли соскучилась по нему. Он витает между нами, словно воздух. Топит меня в чувстве вины в то время, как я должна с ума сходить по хорошему сексуальному парню, который сидит рядом, и на которого реагирует мое тело.

Да, с моралью у меня сегодня не важно.

– Мне нужно время – побыть одной, решить, чего я хочу, понять, что чувствую к каждому из вас. – Дрожащим голосом произношу я и поворачиваюсь к Вите. – Каю я сказала то же самое.

Если уж быть честной, то до конца.

– Это значит, – продолжаю я, – что ты больше не будешь возить меня в универ и забирать оттуда. Мы не будем проводить время вместе и постараемся сократить количество встреч до минимума.

– Ты будешь выбирать между нами? – Скептически морщит лоб Виктор.

– Не жди момента, когда это произойдет. – Говорю я искренне. – Возможно, я выберу себя.

Он трясет головой, затем смотрит перед собой:

– Но если ты поймешь, что скучаешь по мне…

– Если я пойму, что не могу жить дальше без кого-то из вас, я сообщу. Но если смогу выжить без обоих, значит, так тому и быть.

– Ты веришь в судьбу?

– Она сильнее нас, пока мы не сдаемся.

– Иногда я не понимаю тебя вообще. – Признается Витя. – И это мне тоже нравится.

– Я не могу вернуться в дом родителей. – Вдруг говорю я, гипнотизируя взглядом россыпь ледяных снежинок на стекле. – Мне нужно место, где меня никто не потревожит. Место, где я вновь смогу быть собой, вернуться к прежней жизни. Сегодня нужно переночевать где-то, а завтра начну искать жилье.

– Может, подойдет квартира, которую я снял вчера для нас с тобой? – Серебров достает из кармана ключ. – Знаю, глупая выходка. Если честно, даже не надеялся, что ты согласишься жить там вместе. Думал, уговорю тебя переехать, стану приходить почаще, однажды – останусь на ночь.

Я смотрю на него с улыбкой:

– Никогда не считала тебя простачком, но ты коварный, Серебров.

– Пять минут пешком до универа, оплачена на три месяца вперед. – Он отдает мне ключ. – Можешь заезжать хоть сегодня, обещаю не заявляться к тебе посреди ночи и не пытаться соблазнять своим шикарным телом.

– Вить… – Я смотрю на ключ, прижимаю его к груди. Затем поднимаю взгляд на Сереброва. – А деньги?

– Забудь о деньгах.

– Я все отдам, честно.

– Можешь натурой. – Серьезно говорит он. – Если бы ты была моей девушкой, я, разумеется, денег бы не взял. А так – согласен на ночь безудержного секса. Может, на две.

– Еще торговаться будешь? – Пихаю его локтем.

И мы смеемся. Я смахиваю слезы.

– А в комплекте с прощальным поцелуем случайно не идет прощальный секс? – Не теряет надежды он.

– Нет, ты подсядешь на меня, как на наркотик, и потом я уже не смогу тебя выгнать! – Подыгрываю я.

– Подсесть на тебя? Звучит заманчиво!

Но взгляд у него грустнее грустного.

– Прекрати!

– Я не готов с тобой прощаться. – Признается Витя. – Я буду верить, что у меня есть шанс.

Я включаю щетки стеклоочистителя и смотрю на темную дорогу. Серебров заслуживает больше, чем шанс. Он достоин того, чтобы его любили безоговорочно. Но вслух не произношу ничего.

Кай

– О, старый знакомый! – Смеется инспектор, когда я торможу у обочины.

Сотрудники остановили меня на въезде в город – в самом конце моего длительного автомобильного путешествия из Сампо.

– Здрасьте. – Отзываюсь я, когда он наклоняется к окну, чтобы посмотреть на меня.

– Ваши документики. – Ехидно улыбается.

– Пожалуйста. – Отвечаю я вежливо, протягивая водительское удостоверение и бумаги на машину.

– Так и ездим на незарегистрированном автомобиле? – Качает головой сотрудник инспекции, едва глянув в них.

– А куда деваться? – Пожимаю плечами.

– Нарушение закона. – Он цокает языком. – Непорядок.

– Я – прямой наследник.

– Конечно, но транспортное средство все еще зарегистрировано на покойного гражданина, следовательно, родственникам до переоформления управлять им запрещено. Придется выписать вам штраф.

– Хорошо. – Изображаю улыбку я.

– Смотри-ка, и общаться нормально умеешь. – Хмыкает инспектор, потрясая в руке документами. – Что это на тебя так повлияло?

– Жизнь. – Пожав плечами, отвечаю я.

«И любовь», – шепчет внутренний голос.

– Прошу в дежурный автомобиль для оформления штрафа. – Расплывается в довольной улыбке сотрудник.

И я послушно следую за ним.

* * *

По возвращении в дом я в первую очередь проверяю гостиную, кухню и комнаты наверху. Ни следа от Марианы. Она ушла и забрала с собой все вещи и нашего кота. В тишине я опускаюсь на ее кровать и ложусь лицом на подушку – та еще хранит аромат ее волос.

Никогда не понимал выражения «звенящая тишина», но теперь у меня от нее уши закладывает – настолько в доме тихо. И пусто –