— Что, глазеешь? — услышал Гедимин весёлый голос Матейки. Конвоир подошёл незаметно — видимо, обогнул оба карантинных ангара с дальней, глухой стороны.

— Чьи это ящики? — спросил сармат. — Там очень странные животные.

— Хозяин — какой-то Эверланн, — Матейка неопределённо повёл стальной «клешнёй». — Вон там его корабль, видишь?

Гедимин, засмотревшись на контейнеры и возню вокруг них, даже не взглянул на космодром — иначе он сразу вычислил бы корабль, на котором всё это добро прилетело в Кларк. Он, как и униформа его команды, был ярко-фиолетовым, с прорисованными по бортам электрическими разрядами жёлтого цвета. Рядом с ним стоял второй корабль той же окраски, но меньших размеров. Гедимин принял было его за барк, но секунду спустя понял, что это миниатюрный спрингер — и не исключено, что внутри для питания антиграва установлена четвёрка ЛИЭГов. «Вот тебе и запрет на ирренций,» — невесело ухмыльнулся он. «Должно быть, снял с трофейного „Ицмитля“ или „Стимфалиды“ — вон их сколько продавали с молотка…»

— Я думал, есть запреты на инопланетное зверьё, — сказал Гедимин. Матейка уже отстегнул его от ограждения и лёгким тычком в плечо направил к проходу между ангарами, но сам очевидно никуда не спешил, и сармат тоже не стал торопиться.

— Без понятия, — отозвался конвоир. — Если притащил — значит, там позволили. Видел, сколько ящиков? Если в каждом по какой-то зверюге… Вот бы их оставили на Кларке! Знаешь, у нас в Праге… в Новой Праге, как они тут говорят…

Он презрительно хмыкнул. Гедимин напряг память, но только и смог предположить по отсутствию каких-либо данных, что речь о населённых территориях Старой Европы — каком-то ошмётке, с которого люди не ушли, несмотря на чудовищный уровень заражения.

— Туда свозили зверьё со всей Солнечной системы, — мечтательно продолжал Матейка. — Ну, ещё до запретов. Мне было восемь… или девять? — уже не помню… Начался весь этот шум — жестоко, запретить, всех вывезти… И мать говорит — это, мол, последний случай, своди его, пока всё не закрыли. Вот тогда я туда и сходил. А больше, теск, туда никто не ходил — в этот зверинец с инопланетными тварями. Всех увезли. М-да… Ну ладно, пошли, и так задержались.

«Эти существа в контейнерах — явно не из Солнечной системы,» — думал сармат, уже вернувшись в камеру. Перевозной зверинец занимал его мысли до самого вечера — очень нескоро он смог сосредоточиться на недочитанной книге. «Они из Мианы. Я уже видел мианийских тварей на карантине — значит, запрет сняли… Но в этот раз их уж очень много. И они крупные… У кого-то будет свой экзотариум.»

Он вспомнил огромные отсеки, отведённые под живую коллекцию Ассархаддона, и не удержался от ухмылки. «Может, для него и привезли? Да, он был бы доволен.»

14 февраля 23 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Я сегодня, может, задержусь, — пробормотал Макнайт, пристёгивая Гедимина к ограждению космодрома. — Ненадолго, минут на десять. Пиво будешь?

Сармат качнул головой и едва заметно ухмыльнулся. У сержанта Макнайта сегодня отобрали отгул, но он не стал расстраиваться и решил наверстать упущенное самостоятельно, — тут не было ничего неожиданного, и даже Гедимину не требовались пояснения.

— Тогда я пошёл, — сказал Макнайт, виновато покосившись на сармата, и быстро зашагал к терминалу, навстречу плавным ритмичным звукам — сегодня на космодроме играла музыка. Перед объявлениями диспетчеров её выключали, всё остальное время она разносилась по окрестностям. Гедимину несложно было от неё отвлечься, но на ангар байкеров он косился с сочувствием — их ритмы звучали совсем по-другому, и, вполне возможно, чужие звуки их раздражали.

Ангар был закрыт, но изнутри, а не снаружи, — кто-то там остался, но музыку не включал. Звуков ремонта тоже было не слышно. Гедимин покосился на мониторы на стенах ближайшего терминала — там было выставлено изображение человеческой пары в странных и очевидно неудобных одеждах среди цветущих деревьев. «День спаривания,» — сармат криво ухмыльнулся. «Мэллоу опять будет пить джин и спрашивать про мулаток. Сейчас в тюрьме есть мулатки? Надеюсь, есть. Если со спариванием у него не задастся, он будет ещё и ныть. Ah— saat— hasesh…»

Он перевёл взгляд на карантинный ангар — сперва на новый, сплошь затянутый белым защитным полем и обнесённый красной лентой, затем на старый — на его мониторы, как всегда, облепленные зеваками. Несколько минут он следил за изображениями — их быстро переключали, но среди них так и не попался ни аэростат с щупальцами, ни суставчатое животное с непропорционально длинными конечностями. Сармат повернулся к космодрому и легко нашёл взглядом пару фиолетовых кораблей — похоже, Эверланну так и не удалось провести свой экзотариум через карантин. С тех пор, как животных привезли, Гедимин ни разу не видел их ангар открытым — даже защитное поле с него не снимали. «Значит, это не для Ассархаддона,» — сармат невесело усмехнулся. «Он бы своих животных давно вытащил. А может, в ангаре уже пусто?»

Справа от него кто-то негромко хихикнул.

— Вы сегодня особенно задумчивы, мистер Джед, — услышал он голос Мишти. — Работа не отпускает даже в тюрьме?

Сармат обернулся. Самка, пока он глазел на корабли, успела подойти к нему почти вплотную и сейчас с интересом его разглядывала. Одета она была по-праздничному — в уличный комбинезон, чёрный с крупными белыми цветами, а плечи накрыла ярко-красным куском материи с золотистой бахромой.

— Даже странно увидеть вас здесь, — продолжала Мишти с лёгкой усмешкой. — У кого-то из ваших конвоиров, видать, был неудачный день…

Гедимин криво ухмыльнулся.

— Он у Дэйва. Может, найдёт там самку. А ты что тут ходишь? У вас же сейчас самая работа.

Мишти хихикнула.

— В любой работе бывают перерывы, мистер Джед.

Она обошла сармата и, заглянув за его спину, поцокала языком.

— М-да, у него точно был плохой день. И он отыгрался на вас. Значит, сидит у Дэйва? Пойду за ключами, пока вам руки не свело.

Гедимин удивлённо мигнул — он за мыслями об инопланетных