Внезапно захотелось покурить. Жаль, сигарет у неё нет, а будить ради этого Драко не хотелось. Интересно, ему в голову однажды так же внезапно взбрело, что сигареты могут помочь справиться с напряжением? А ведь Николь всегда ненавидела запах сигаретного дыма. Но когда курил Драко, ей не было противно. Ему так легче, а значит, ненавидеть их не имело никакого смысла.

Было темно. Николь стояла на пустой поляне и задавала себе один единственный вопрос: когда тишина стала живее её самой?

Глава 24. Любовь или глупость?

Мне стоило просто увидеть его глаза в полумраке — леденящие душу, острые, внимательные, хищные, ртутные, насмешливые — глаза опасного дикого зверя, а не человека. Мне стоило простопосмотреть ему в глаза, чтобы пропасть раз и навсегда.

После смерти матери Тео развалился на части. Он перестал есть, еда стала безвкусной. Сон начал необычайно привлекать, потому что было легче справляться с тяжестью мира, когда он был без сознания. Солнце, которое когда-то согревало его душу, стало неприятным. И он больше не знал, кто он такой. Его отец превратился в жестокого пьяницу, и Тео не выдержал. При первой же возможности он сбежал.

Драко разрешил ему пожить у себя в Мэноре около месяца, и это очень помогло Тео встать на ноги. Некоторое время после этого у него всё шло нормально, что было лучше, чем ужасно. Потом пришлось вернуться к отцу.

Прошло несколько месяцев, и Тео снова погрузился в себя. Он снова перестал есть. Он перестал пытаться что-то изменить. Он даже не спал, просто больше не уставал. Нотт обнаружил, что не может смотреть на себя в зеркало. Он видел лишь оболочку человека. Разочарование для себя и для своей матери.

Разочарование однажды, разочарование всегда.

С тех пор прошло много лет. Рядом с Тео теперь была Пэнси, любовь к которой пришла на смену любви к матери. Нет, конечно же Нотт всегда любил мать, но выражать свои чувства после её смерти стало сложнее. Выражать чувства к Пэнси — запросто. У Тео были друзья. Драко, чья семья всегда рада ему, словно родному сыну, а двери Мэнора открыты для него и днём, и ночью. Блейз, чьи шутки иногда напоминают ему о матери, потому что миссис Нотт часто шутила, желая услышать смех своего сына. И Никки, в чьём поведении он всегда видит маму. Её характер, движения и манеры.

У Нотта не было матери, зато были люди, в которых миссис Нотт продолжала жить. Поэтому он поклялся, что никогда их не отпустит.

* * *

— Что ты будешь делать, когда всё рухнет в никуда? — спросила Николь, притулившись к боку Драко.

Они снова сидели в выручай-комнате. В последние дни было спокойно. Тихо. Никаких заданий и пыток. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Затишье перед бурей, не иначе.

— Рухнет? — переспросил Драко, внимательно глядя на девушку. Он снова курил и пил огневиски, в её руках тоже был стакан.

ㅤㅤ ㅤ

— Ты отчётливее меня понимаешь, что в нашей среде только и стоит ожидать плохого. Это нормально для нас. Быть готовым к худшему даже в лучшие минуты. Я хочу знать, Драко, куда ты пойдёшь после… меня. Думаю, что имею право узнать твои мысли.

ㅤㅤ ㅤ

— Если ты так хочешь, то — пожалуйста, мои мысли: я считаю, стоит прекращать болтать, — Малфой сделал ещё одну затяжку, отряхнув пепел.

ㅤㅤ ㅤ

— Не хочешь и представлять это? Ты же мастер пессимизма, — Николь отпила немного из своего стакана.

ㅤㅤ ㅤ

— Я про наши разговоры в целом. Нам не стоит этим заниматься. Там, где слова, размножается враньё. Или, что ещё гораздо хуже, занудство. Это тоже, как ты бы сказала, нормально, но стоит ли тратить время на предсказуемость?

ㅤㅤ ㅤ

— Тогда чем нам заниматься?

ㅤㅤ ㅤ

— Курить. Пить. Целоваться.

ㅤㅤ ㅤ

— Чётко в этом порядке?

ㅤㅤ ㅤ

— Вперемешку, Рейнер. Шум смерти не помеха. И что из этого смертельнее, я ещё не решил.

— Ты куришь, я пью, не хватает лишь поцелуев, — хмыкнула Николь, сделав ещё глоток и глядя на Драко из-под длинных ресниц.

— Это легко исправить, — усмехнулся Малфой, убирая стакан и сигарету в сторону.

Он наклонился к её губам, сминая их своими. Такие тёплые губы в такую холодную ночь…

Драко коснулся её языка своим, переплётая их, делая нежность откровеннее, раскованнее. Николь прикрыла веки, отдаваясь будоражащему всё тело чувству. Она ощущала, как начинает кружиться голова. Её пальцы, только что мягко перебиравшие его волосы, сжались. Драко позволял ей всё, но брал не меньше взамен. Он скользил по складкам её одежды, играя ими, наслаждаясь изгибами Николь. Его горячее дыхание коснулось её шеи, спустилось ниже… От возбуждения у девушки немела кожа. Она до боли закусила губу, чтобы вздох не превратился в стон.

Драко неожиданно остановился.

— Рейнер, великодушный совет на будущее, — он выдержал небольшую паузу, с улыбкой глядя ей в глаза, снова затянулся сигаретой и неспешно выдохнул пару колец белого дыма прямо ей в лицо. — Не наскучь мне, пожалуйста. Серьёзно, это худшее, чтo может случиться с нами, окажись мы под одной крышей. Без жертв не обойдётся.

— Наскучить? Я? О, не беспокойся. Мне кажется, я — почти единственный человек во всей этой школе, с кем ты не заскучаешь. Самонадеянно, но всё же. Что же до жертв… — девушка посмотрела в окно. — Без них не обойдётся в любом случае. И, сдаётся мне, это станет одной из причин того, что тебе никогда не будет скучно.

* * *

Малфой завалился в слизеринскую гостиную посреди ночи. Теодор не спал, потому что заканчивал задание по зельям. Он окинул Малфоя быстрым взглядом, сразу резко вставая со стула. Тот еле стоял на ногах, прикладывая руку к левому боку, сквозь белую рубашку на том месте проступала кровь. Вообще-то, кровь была везде. А ещё лицо Малфоя приобрело такой белый оттенок, что у Теодора защемило сердце.

Нотт в два шага подбежал к другу, перекидывая его руку себе на плечо и поддерживая второй рукой за талию. Он довёл его до дивана, бережно посадил, стараясь причинить как можно меньше боли и осмотрел Малфоя ещё раз.

— Что?..

— Круцио, — прошипел Драко, пока Нотт призывал к себе бадьян и зелья из запасов Пэнси. — Процесс воспитания, — коротко хохотнул Малфой, откашливаясь.

— Драко…

— Забей, Тео, ладно? Просто… найди Никки завтра. Скажи, что я в порядке. Она ведь изведётся вся. Я, пожалуй, пропущу пары.