части разделяла нейтральная зона, где, по иронии судьбы, впоследствии было обнаружено большинство месторождений нефти. Правительства двух стран гарантировали выплату займов Русскому дисконтному и кредитному банку и Британскому Имперскому банку. Британия заверила, что не намерена менять политическую ситуацию в Афганистане. Она обещала использовать только мирные средства для осуществления своего влияния и не поощрять никакой антироссийской деятельности в стране; русские вновь признали, что Афганистан находится вне сферы их влияния. Они обещали вести политические отношения с амиром через британских посредников. Но российские и афганские пограничные власти были уполномочены решать местные вопросы неполитического характера, признавая тем самым проблемы контроля за передвижением через границу. Что касается Тибета, то обе стороны признавали суверенитет Китая, но особый интерес Великобритании также был признан в виде разрешения ее торговым представителям вести прямые дела с Лхасой. Были приняты меры для последующей эвакуации британских войск из района Чумби, который они заняли в 1904 году. Тегеран и Пекин были проинформированы об условиях конвенции в день ее заключения. Амир Афганистана отказался признать соглашение.

Англо-русское соглашение 1907 года подтвердило, что Иран постигла та же участь, что и Речь Посполитую более века назад. Из конкурента в борьбе за пограничные земли он опустился до уровня, когда стал пограничной территорией между имперскими соперниками. Между российскими и британскими государственными деятелями существовали сильные разногласия по вопросу о заключении договора. Его сторонники были ограничены горсткой людей с обеих сторон из-за противодействия влиятельных голосов, таких как Керзон и Витте, которые считали, что слишком многое было принесено в жертву ради соглашения. Но два министра иностранных дел, сэр Эдвард Грей и А.П. Извольский были готовы похоронить десятилетия вражды, чтобы предотвратить угрозу со стороны растущего коммерческого проникновения Германии, которое иранцы поощряли в качестве контртеррористической меры против англо-русской оккупации. Эти переговоры часто изображают последним этапом "Большой игры". Но вердикт был преждевременным.

Убежденные, что вдвоем они смогут управлять внутренней политикой Ирана, российские и британские дипломаты попытались примирить шаха и его либеральных оппонентов в парламенте (маджлисе). Но вспышка революции в Азербайджане и восстание племен свели на нет их усилия. Россия и Великобритания укрепили свои вооруженные силы на границах Ирана. Сторонники шаха блокировали кавказских революционеров в Тебризе, подвергая опасности жизни иностранной колонии. Британцы предложили русским вмешаться, рассчитывая на временную оккупацию. Сначала русские колебались; некоторые министры и наместник Кавказа опасались, что их втянут в длительный конфликт с мирным населением. Когда русские ввели свои войска, чтобы занять Тебриз и Мешхед, англичане высадились на южном побережье. Каждый из них подавил повстанческое движение в своей зоне. Британцы эвакуировали свои войска, а русские установили график вывода войск. Но события в Техранхе изменили ситуацию. Шах, подстегнутый интервенцией, организовал контрпереворот против меджлиса и сместил его силой, используя свою верную казачью бригаду под командованием русского генерала. Внутренний порядок быстро ухудшился, как мы увидим в разделе, посвященном Ирану. Османская империя воспользовалась ситуацией, чтобы захватить территорию на границе с Ираном. Русские усилили свое военное присутствие и, к тревоге англичан, заняли всю их зону.

Российская оккупация стабилизировала внутреннюю ситуацию и обезопасила границу, но не дала никаких других преимуществ. И наместник Кавказа князь А.М. Дондуков-Корсаков, и министр финансов В.Н. Коковцов жаловались на большие расходы и нагрузку на армию и требовали хоть какой-то компенсации. Но максимум, что им удалось получить, - это концессию на железную дорогу от границы до Тебриза. Но и это оказалось недолговечным, когда Русский дисконтный и ссудный банк начал давать сбои, уступив часть своего финансового влияния англичанам.

Министр иностранных дел Сергей Сазонов надеялся перезаключить соглашение 1907 года, но момент был выбран неудачно. Иранская нефть только что стала важным источником для британского флота, который переходил с угля. Прибывший первый лорд Адмиралтейства Уинстон Черчилль энергично настаивал на нефтяной концессии и более активной роли британцев в Персидском заливе. Приобретя у частного концессионера Англо-персидскую нефтяную компанию, британское правительство стремилось расширить концессию на нейтральную зону и часть российской зоны. С этого момента соперничество между двумя державами в Иране было сосредоточено больше на нефтяных концессиях, чем на безопасности границ. Даже перед лицом растущего германского коммерческого проникновения две державы не смогли договориться о строительстве трансиранской железной дороги, которая связала бы Кавказ с Индией, как предпочитали русские, или с Персидским заливом, как настаивали британцы. Накануне войны между Россией и Великобританией возникла новая напряженность в связи с реализацией конвенции 1907 года в Иране, Афганистане и Тибете. Очевидно, что Большая игра не была закончена.

Устремления России к проливам оказались более сложным вопросом и привели к усилению напряженности в отношениях с Габсбургской монархией из-за пограничных территорий на юго-востоке Европы. Центральным пунктом "великой национальной политики" Извольского было получение согласия великих держав на исключительные права русских военных кораблей на проход через проливы. Хотя этот вопрос был давней целью российской внешней политики, он приобрел особое значение во время Русско-японской войны, когда Черноморский флот оказался заперт и не мог присоединиться к русским войскам на Дальнем Востоке, лишив их военно-морского присутствия в открытом море после потери Дальневосточного и Балтийского флотов в результате действий Японии. Извольский подговорил англичан во время обсуждения сфер влияния в пограничных районах Средней Азии. Главной целью русских дипломатов было избежать категорического "нет" на свои предложения, какие бы оговорки и условия ни выдвигали британцы в ходе переговоров о заключении некоего "соглашения". Учитывая их ожидания или их отсутствие, то, что они получили от сэра Эдварда Грея, можно интерпретировать по-разному, но вряд ли можно считать обнадеживающим. По мнению британцев, идея исключительного права русских военных кораблей на проход через Проливы не выглядела реалистичной. Чтобы подготовить британское мнение к такому развитию событий, кабинет ожидал от русских соответствующих уступок на переговорах по Центральной Азии и компенсации за любые изменения в режиме проливов в связи с этим. Обсуждение режима проливов можно было продвинуть только путем привлечения других держав, включая Османскую империю. Россия должна была взять на себя инициативу в поднятии этого вопроса.

В ходе дипломатической подготовки к своему мастерскому удару Извольский четко обозначил связь между режимом Проливов и ситуацией на Балканах. Окрыленный успехом своих соглашений с Японией и Великобританией, он объехал европейские столицы, чтобы заручиться поддержкой своих предложений. Он ожидал сочувственного приема от своих французских союзников и, с оговорками, от британцев. Но он понимал, что основные трудности возникнут в Вене и Берлине. Предоставление русским военным кораблям исключительного права на проход через проливы полностью изменило бы стратегическую и экономическую ситуацию не только на Балканах, где австрийцы были глубоко инвестированы,