знала молодого и крепкого человека, который любил бы тебя так же сильно, как я, и который был бы не глупее меня, у меня хватило бы великодушия сказать: «Иди к ней!». «76 К ее удивлению и негодованию, он вскоре нашел такую молодую и крепкую особу.

28 сентября 1794 года на дороге между Ньоном и Коппетом Бенжамен встретил двадцативосьмилетнюю Жермену де Сталь, вскочил в ее карету и начал пятнадцатилетнюю комедию клятв, слез и слов. Он никогда не знал женщины с таким богатым интеллектом, такой сильной волей, такими страстями и чувствами. Против этих сил он был слаб, ибо утратил характер из-за вседозволенной и раздробленной юности, а природную жизненную силу уменьшил в результате физиологических кампаний без достоинства и роста. И здесь его готовый триумф обернулся поражением: хотя она приняла его как любовника и позволила ему поверить, что он стал отцом Альбертины, она убедила его подписать с ней в неизвестный срок клятву верности, которая, подкрепленная его долгами перед ней, держала его в психологическом рабстве даже после того, как оба они забрали в свои постели других.

Мы обещаем посвятить наши жизни друг другу; мы заявляем, что считаем себя неразрывно связанными друг с другом; что у нас навсегда и во всех отношениях будет общая судьба; что мы никогда не вступим ни в какие другие узы; и что мы будем укреплять объединяющие нас узы, как только это будет в наших силах.

Я заявляю, что заключаю эту помолвку от чистого сердца, что не знаю на свете ничего более достойного любви, чем мадам де Сталь, что был счастливейшим из людей в течение четырех месяцев, проведенных с ней, и что считаю величайшим счастьем в своей жизни возможность сделать ее счастливой в молодости, мирно состариться рядом с ней и дойти до своего срока вместе с душой, которая меня понимает и без присутствия которой жизнь на этой земле не представляла бы для меня большего интереса.

БЕНДЖАМИН КОНСТАНТ77

Он последовал за ней в Париж в 1795 году, объединил свою политику с ее политикой, поддерживал Директорию, принял государственный переворот Наполеона как вызванный состоянием Франции и служил представителем как для нее, так и для себя, когда, выдвинутый Наполеоном, он стал членом Трибуната. Но как только первый консул проявил желание получить абсолютную власть, влюбленные совместно выступили против него: она — в своем салоне, он — в своей девичьей речи (5 января 1800 года), в которой требовал права Трибуната на беспрепятственное обсуждение. Он завоевал репутацию сильного оратора, но был отмечен для замены, как только пришло время (в 1802 году) для периодической чистки Трибуната. Когда влюбленные все же продолжили свою войну, Наполеон изгнал их из Парижа.

Констан отправился с ней в Коппет, хотя их отношения, очевидно, охладились до платонического спокойствия. «Мне нужны женщины, — говорил он себе, — а Жермена не чувственна».78 Он предложил ей выйти замуж; она отказалась, заявив, что это принесет в жертву ее положение и супружеские перспективы ее дочери. В сентябре 1802 года она влюбилась в Камиля Жордана и пригласила его поехать с ней в Италию, оплатив все расходы, поклявшись «забыть обо всем с вами, которого я глубоко люблю».79 Джордан отказался. В апреле 1803 года Констан покинул Коппет и отправился в поместье, купленное им в окрестностях Мафлье, в тридцати милях от Парижа. Осенью Жермена, рискуя навлечь на себя гнев Наполеона, переехала с семьей в загородный дом в Мафлье. Узнав об этом, Наполеон приказал ей подчиниться его приказу о высылке в 120 миль от Парижа. Она предпочла посетить Германию. Констан, возмущенный суровостью консула и тронутый горем Жермены, решил сопровождать ее.

Он помогал ей и ее детям преодолевать тяготы путешествия, радовался, когда добрался до Веймара, и поселился там, чтобы работать над своей историей религии. 22 января 1804 года он начал вести дневник с бодрой записи: «Я только что прибыл в Веймар, рассчитываю остаться здесь на некоторое время, ибо там я найду библиотеки, серьезные разговоры на мой вкус и, прежде всего, покой для моей работы».80 Некоторые другие записи свидетельствуют о его умственном росте:

23 января: Я работаю мало и плохо, но в отместку я увидел Гете! Утонченность, гордость, физическая чувствительность до страдания; замечательный дух, прекрасный лик, фигура слегка испорчена….. После ужина я беседую с Виландом — французской душой, холодной, как философ, легкой, как поэт….. Хердер — как теплая, мягкая постель, где снятся приятные сны….

27 января: Йоханнес фон Мюллер [швейцарский историк] объяснил мне свой план универсальной истории…. [С ним] возник интересный вопрос: сотворение или несотворение мира. В зависимости от того, как мы решим этот вопрос, ход человеческой расы будет выглядеть диаметрально противоположным: если сотворение, то ухудшение; если нет сотворения, то улучшение…..

12 февраля: Перечитал «Фауста» Гете [часть 1], В нем насмешка над человечеством и всеми учеными. Немцы находят в нем беспрецедентную глубину, но что касается меня, то я предпочитаю Candide….

26 февраля: Визит к Гете….

27 февраля: Вечер с Шиллером….

28 февраля: Ужин с Шиллером и Гете. Я не знаю никого в мире, кто обладал бы таким юмором, утонченностью, силой и широтой духа, как Гете.

29 февраля:…Завтра я уезжаю в Лейпциг, и я не покидаю Веймар без грусти. Я провел здесь три месяца очень приятно: Я учился, жил в безопасности, мало страдал; я не прошу большего…..

3 марта: Я посещаю музей в Лейпциге….. В библиотеке 80 000 томов…. Почему бы мне не остаться здесь и не работать?…

10 марта: Я купил шесть луидоров [примерно 150.00] немецких книг.81

Он оставил мадам де Сталь в Лейпциге и отправился в Лозанну, чтобы навестить своих родственников. Он приехал как раз вовремя, чтобы узнать, что отец Жермены умер — «этот добрый месье Неккер, такой благородный, такой ласковый, такой чистый. Он любил меня. Кто теперь будет вести его дочь?»82 Он поспешил вернуться в Германию, надеясь сообщить ей эту новость мягко; он знал, что эта потеря ошеломит