быстро рос… В нашей религии питон также является воду, сыном и посланником Мами Вата, богини, чей алтарь ты видел в святилище. Маман была в восторге от такого подарка. Она обожает Дэна и утверждает, что может видеть его глазами.

– Так вот откуда вы узнали о моем прибытии… – ответил Меццанотте, не скрывая своего скептицизма. Питон тем временем исчез неизвестно куда.

– Возможно, – ответил старик с лукавой улыбкой. – Или нас предупредил один из наших часовых.

Меццанотте все еще не знал, как относиться к этому человеку. Инстинктивно он отвечал взаимностью на симпатию, которую выражал ему Генерал, и мог лишь восхищаться тем, с каким мастерством тот годами сохранял свое прикрытие на вокзале, и никто, в том числе и сам Рикардо, ничего не заподозрил. Должно быть, он был очень умным шпионом. С другой стороны, инспектор не забывал, что именно Генерал виновен в смерти Шизика, отправил Сконьямильо в психушку, и кто знает сколько еще преступлений он совершил за все это время… В любом случае, пока судьба Лауры зависела от старика, Рикардо продолжал относиться к нему как к лучшему другу.

Он все еще хотел расспросить его о многих вещах. Их было так много, что инспектор не знал, с чего начать. Но он не успел сделать это. Их беседу прервал маленький мальчик с луком на плече, который, неуклюже подойдя, застыл перед Генералом в ожидании.

– Что произошло? – спросил его тот.

Мальчик замешкался, бросив настороженный взгляд на Меццанотте, затем наклонился, чтобы прошептать что-то на ухо старику, который, прислушиваясь, нахмурил брови.

– Мне нужно шесть человек с огнестрельным оружием, готовых к выходу через десять минут, – наконец приказал он. – Я подожду здесь, а ты пойди и принеси мне ружье. И пошлите кого-нибудь предупредить Маман. Давай, беги, чего ты ждешь?

Мальчик убежал. Меццанотте уже собирался спросить Генерала, не связано ли это с Призраком – может быть, они наконец обнаружили его убежище? – но снова не успел.

– Когда ты проник в бомбоубежище прошлой ночью, – спросил старик, пытливо глядя ему прямо в глаза, – ты был один?

– Меня привели ребята, которые знали, как туда попасть, – ответил Рикардо, немного озадаченный. – Я нашел их в Сети. Они называют себя городскими спелеологами и…

– Я знаю, о ком идет речь, – коротко отрезал генерал. – Они – не проблема. Возможно ли, что кто-то последовал за вами? Подумай об этом, это важно.

Меццанотте не понимал, что на него нашло, но изо всех сил старался вспомнить.

– Простите меня, я не знаю. Я просто не обратил внимания. Я устал и очень волновался за Лауру…

– Ты кому-нибудь еще рассказывал о своих планах?

– Нет, я решил это в одиночку; никто ничего не знал. А теперь объясните мне, что происходит? Зачем весь этот допрос?

С лица старика исчезли все следы отличавшей его ироничной приветливости. Черты его лица теперь были жесткими, холодными, острыми, а мрачный блеск во взгляде внушал страх.

– Часовой только что доложил, что в бомбоубежище было совершено проникновение – по совпадению, через несколько часов после вашего появления. Я заверил Маман, что ты не имеешь к ним никакого отношения, но если узнаю, что это не так, ты покойник…

– Послушайте, я могу поклясться, что не имею к этому никакого отношения, – защищаясь, воскликнул Меццанотте, – и у меня нет ни малейшего представления о том, что здесь происходит.

Тут ему вспомнился рассказ молодого афганца, который видел, как несколько вооруженных людей в масках преследовали Призрака по коридорам дневного отеля, и он рассказал об этом Генералу.

– Да, это они. Они уже некоторое время являются настоящей занозой в нашем боку.

– Когда вы сказали, что есть еще кто-то, кого беспокоит мое вмешательство в то, что происходит в подземельях, вы имели в виду этих людей?

– Именно. Они определенно не действуют в рамках закона – и, так же как и мы, хотя и по другим причинам, не хотят, чтобы на их пути стоял кто-то, кто может им помешать.

– То есть, по-вашему, это они отправили фальшивую записку о выкупе?

– Не сомневайся в этом.

Как это часто с ним случалось, пугаясь тоненького голоска в голове, Меццанотте принял решение на интуиции, не особо задумываясь над последствиями:

– Я пойду с вами.

* * *

Они поднялись по уступу к стене большой пещеры, чтобы войти в туннель, меньший по размеру, чем тот, по которому его привели в поселок. До кельтского храма они добирались другим, более быстрым и трудным, путем. Идя рядом со стариком во главе группы, Меццанотте отметил, с какой энергией и скоростью, удивительными для человека его возраста, тот поднимается в гору.

После некоторых колебаний Генерал согласился взять его с собой на операцию и даже вернул ему револьвер. По его словам, человек, хорошо обученный обращению с огнестрельным оружием, может быть полезен, учитывая, что в этом отношении его бойцы, при всем желании, оставляли желать лучшего, как и арсенал, имевшийся в их распоряжении, состоявший из старых пистолетов и винтовок из нацистского оружейного тайника, найденного в подвальном помещении. Большинство из них были непригодны к использованию, но некоторые удалось спасти; кроме того, они научились делать боеприпасы. Как объяснил Генерал, до сих пор, за исключением нескольких отдельных стычек, Сынам Тени всегда удавалось избегать открытых столкновений с этими людьми. Но если б последние обнаружили тайный ход, ведущий на третий уровень, и проникли на их территорию, прямой конфликт был бы неизбежен, и луков и копий было бы явно недостаточно. Пришлось бы любой ценой попытаться оттеснить их назад, а затем навсегда закрыть этот проход.

Пока они карабкались по извилистому туннелю, который в некоторых местах был настолько узким, что приходилось ползти на четвереньках, Генерал объяснил им, что именно разногласия по поводу того, как справиться с угрозой, привели к разрыву с Адамом. До этого момента, хотя с ним не всегда было легко иметь дело, Адам являлся неотъемлемой частью общества, ценным активом во многих отношениях. Его особые навыки и непревзойденное знание подземного мира делали его одним из лучших людей, имевшихся в распоряжении Генерала, а жрица, убежденная в том, что его простой ум делает его ближе и сопричастнее к царству духов, питала к нему нежные чувства. Адам всегда чувствовал инстинктивную враждебность к любому человеку из того, что он называл «миром свыше». Когда неизвестные люди в масках начали свои вторжения, Адам, вдохновляемый Коку, воинственным воду, в культ которого его посвятила Маман, все больше стремился бороться с ними, в то время как Генерал, опасаясь, что это привлечет внимание властей,