убедил жрицу придерживаться более осторожного подхода. Однако гнев Адама на постоянные вторжения в подземелье становилось все труднее обуздать, пока тот совсем не ослепил его. Словно обезумев, он украл из святилища необходимые для ритуала зелья и ушел, намереваясь в одиночку противостоять врагам, разбросав по вокзалу принесенных в жертву животных, чтобы бросить вызов противнику и запугать его.

– Кто эти люди? – спросил его Меццанотте.

– Это как раз одна из проблем, – был ответ старика. – Мы понятия об этом не имеем. Сколько б усилий ни прилагали, мы не смогли ничего о них узнать.

– Но почему они преследуют именно вас? Чего они хотят?

– Если, как полицейский, вы стоите хотя бы наполовину столько, сколько я думаю, вы должны были заметить драгоценности, украшающие алтарь богини в святилище.

Меццанотте кивнул.

– Так, значит, они подлинные?

– Верно. И, в дополнение к драгоценностям есть еще чемодан, полный чистых бриллиантов неисчислимой ценности. Вот за чем они так охотятся.

– Вы украли все это у них, а теперь они хотят забрать свое обратно? Так было на самом деле?

Генерал вскочил, и для Меццанотте его возмущение звучало искренне.

– Мы ни у кого ничего не крали, – горячо возразил он. – Это наше сокровище. Мы нашли его в этом подземелье. Оно пролежало там забытым в течение десятилетий, и мы не знаем, чтобы на него когда-либо претендовали. Кто знает как, но кто-то узнал об этих драгоценностях и хочет завладеть ими… Уже несколько лет люди в черном ищут их в подземельях. Боюсь, что теперь они подозревают о нашем существовании и о том, что мы их охраняем. В последнее время их вторжения стали более частыми и агрессивными.

Некоторое время они шли молча, пока Меццанотте размышлял над тем, что он только что узнал.

– Простите за вопрос, – сказал он в какой-то момент, – но почему вы живете в такой нищете, когда на деньги от этих драгоценностей могли бы купить все необходимое и даже больше?

– Боюсь, тебе не понять, молодой человек, – ответил Генерал, покачав головой. – Сокровище – это залог договора, который мы заключили с Мами Вата. Мы принесли его ей в знак преданности, получив взамен мир и спокойствие, которые она гарантирует нам, защищая нас. Прикосновение к нему по любой причине принесет нам только несчастье. Гнев богини столь же ужасен, сколь велика ее благосклонность. К тому же здесь у нас деньги запрещены. Присоединение к Сынам Тени подразумевает отказ от владения каким-либо материальным богатством. Именно деньги привели многих из тех, кто живет в поселке, к разорению в прежней жизни.

Меццанотте недоверчиво смотрел на него.

– То есть вы хотите, чтобы я поверил, что никому из ваших людей и в голову не приходило попытаться прикарманить те драгоценности, которые вы держите на виду там, на алтаре?

И снова лицо Генерала превратилось в каменную маску, вызвав у Рикардо неприятное ощущение, что этот человек умеет быть абсолютно непреклонным и безжалостным, когда это необходимо.

– Я этого не говорил. В прошлом случалось, что некоторые поддавались искушению. Но никто из них не остался в живых, чтобы рассказать об этом.

* * *

Выход из туннеля преграждала толстая каменная плита. Чтобы сдвинуть ее, потребовалась сила трех мужчин, навалившихся на деревянный шест. С другой стороны их ждала прямоугольная камера, высеченная в голой скале. Через отверстие в противоположной стене можно было попасть в один из коридоров кельтского гипогея. Потолок комнаты частично обрушился, и по всему полу были разбросаны обломки. Когда перекрытие вернули на место, заметить существование прохода было практически невозможно.

Генерал послал вперед пару своих людей, попросив их погасить факелы и посоветовав соблюдать максимальную осторожность. Когда они вернулись минут через десять, его худшие опасения подтвердились: пятеро хорошо вооруженных людей только что закончили спуск в храм через отверстие в туалете бомбоубежища.

Следуя указаниям старика, Сыны Тени разделились на пары и разбежались по храму с оружием в руках, быстрые и бесшумные, как кошки. Меццанотте зажег лампу на своем шлеме, вынул из кармана тяжелый отцовский «Смит-и-Вессон», взвел курок и присоединился к Генералу. Когда они осторожно двигались по одному из коридоров, ему казалось, что сердце так громко стучит в груди, что его слышно за несколько метров. По его вискам стекали крупные капли пота.

Статический треск и приглушенный голос из-за угла заставили Генерала резко остановиться. Он подал знак Меццанотте выключить лампу, а затем оба осторожно выглянули. Рикардо заметил в конце коридора человека, стоявшего к нему спиной и деловито что-то шептавшего в рацию.

Пистолет-пулемет с закрепленным под стволом фонарем, бронежилет, усиленный кевларовыми пластинами, черный камуфляж без опознавательных знаков, надвинутая на лицо балаклава: по снаряжению можно было сказать, что это профессионал. Рикардо прикинул шансы. На стороне его команды численное превосходство и лучшее знание поля боя, но противник, безусловно, лучше подготовлен и обладает куда большей огневой мощью. Это игра с очень неопределенным исходом.

Генерал тем временем опустился на колено, схватил винтовку и тщательно прицелился. Однако прежде чем он успел выстрелить, мужчина рванул с места и исчез из поля зрения.

Они были в пути всего несколько минут, когда в храме раздались первые выстрелы. Генерал и Рикардо поспешили в этом направлении – и вскоре услышали несколько автоматных очередей, за которыми последовал пронзительный крик. Они побежали дальше, пока не добрались до двух своих товарищей, от которых получили мрачную весть о том, что Сыны Тени понесли первые потери: один погиб и один ранен. Обоих сейчас несли к устью лаза.

«Прощай, численное превосходство», – вздохнул про себя Меццанотте.

Генерал коротко переговорил со своими людьми, затем отправил их в одном направлении, а сам пошел в противоположном.

Они двигались по очередному коридору, который шел прямо, насколько хватало глаз, и для Меццанотте, совершенно не способного сориентироваться в нем, казался идентичным всем остальным, когда на развилке дороги справа от них раздался выстрел. Пуля застряла в скале в нескольких сантиметрах от Генерала.

Пока тот вел ответный огонь, Меццанотте, стоявший позади него, подумал, что именно в этот момент ничто не помешает ему всадить пулю в спину старика и вернуть себе свободу. Но что стало бы с Лаурой? Ему нужна помощь Генерала, чтобы найти ее. Однако уверен ли он, что тот действительно собирается спасти ее? Что, если он заставил Рикардо поверить в это, просто чтобы вынудить его молчать? Может быть, он планировал спасти ее из лап Призрака лишь для того, чтобы убить и ее, и самого Меццанотте? Инспектор уже не знал, во что верить. Он был слишком напряжен и взволнован,