не зная, что ответить. Они все были правы. Однако Кайон, пролежав в криогенной камере звёзды знает сколько, проснулся живым и вполне здоровым. Так почему остальные должны быть мёртвыми? Нет, тут что–то не сходится.

– Они живы. Все они, – негромко произнесла я, сев на подлокотник кресла и ощутив тёплую ладонь Лаи, успокаивающе опустившуюся на коленку. – Я это чувствую. Знаю. Как и то, что никто из вас меня не отговорит.

– Не все опытные пилоты возвращались из Белого Света… даже пираты туда не суются, – тихо заметил Цербер. – Одной тебе в Белом Свете нечего делать, Шпилька.

– Предлагаешь тебя взять? – вскинула бровь я. – Ты не настолько сильно меня любишь, чтобы увязаться в один конец.

– Поэтому, – не дав пирату ответить, вставил Айшел, – я сделал более надёжную связь, которая будет ловить даже в Белом Свете. Пришлось на неё потратиться, но мы будем тебя слышать даже тогда, когда отключится система. Конечно, если она отключится.

Что ж, меня это устраивало.

– Тогда перейдём сразу к кораблю, – кивнула я. – Чем он так хорош?

На губах Айшела показалась ленивая, полная превосходства, улыбка, отчего даже глаза замерцали.

– Ты не разочаруешься…

***

Голова гудела от количества информации. Я до сих пор не во всём разобралась, хотя идею Айшела уловила. С вероятностью на девяносто процентов корабль мог преодолеть сигналы, которые отключают систему, а так же расшифровать их и указать точное место, откуда они пришли. Конечно, это всё была теория, проверенная мимоходом на практике, однако шанс того, что всё пойдёт не так, как надо, оставался.

В запасе оставалось совсем мало времени. Завтра–послезавтра меня уже не будет на Файе. Возможно, я сюда больше никогда не вернусь. Не скажу, что обожаю этот дворец и жить без него не смогу, но, по крайне мере, я очень сильно привязалась к тем, кто тут живёт. К Дамесу и Айне, к Лаи и Уану, даже к Тхане и Йоли. Скажите: так и оставайся тут, зачем тебе лететь в неизвестность? Однако я десять лет собирала правду о себе, храня в памяти небольшие отрывки воспоминаний. И теперь, когда узнала про прошлое, хочу наконец–то узнать, есть ли у меня дальнейшее будущее. Жить и дальше, подобно Ониксу, в одиночестве, опустив руки и уже не пытаясь найти хоть кого–то оставшегося в живых из своей расы, я не смогу.

Помассировав глаза, я взглянула на собственное отражение, заставив себя улыбнуться.

– Великая Мать Орика, Ти'сш'А. Я знаю, что ты уже не надеялась получить от меня весточку. Между нами было много недомолвок, споров и пререканий. Твоя ненависть к Грандерилам вполне оправдана, и ты наверняка возненавидела их ещё больше, когда Ориас пришёл к власти. Однако теперь всё стало в порядке. Наверное, ты захочешь, чтобы я вернулась к тебе, но я не могу. Вместо этого я покидаю Файю и отправляюсь в Белый Свет – там находятся ответы на мои оставшиеся вопросы. Ты наверняка знаешь про это место, как и про то, что оно опасно. Когда до тебя дойдёт эта запись, я уже буду там, и ты меня не остановишь. Хотела бы я быть уверена, что всё пройдёт хорошо, однако ты сама понимаешь, на какой риск я иду. Меня не переубедить. Я всё решила. Но в этой записи я хочу сказать, что благодарна тебе за то, что ты воспитывала меня и учила. Да, возможно, я не идеальный ребёнок. Я много раз подводила тебя, и наверняка ты злишься и стыдишься меня. Однако я не жалею, что сделала. И что делала. В моей жизни было много ролей: убийца, твоя дочь, пират, наложница, рабыня, парламентёр и советник Императора. Единственное, о чём я жалею, так это о нашей последней разлуке. Я понимаю, что ты не хотела мне вредить, но и жить так дальше, не зная ничего о себе, я просто не могла. Надеюсь, ты меня поймёшь и простишь.

Я остановила запись, устало откинувшись на спинку кресла и запрокинув голову. Осталось поставить таймер. Когда Мать Орика получит моё письмо, я буду очень далеко, и она до меня просто уже не дотянется. Не знаю, как она на это отреагирует, однако оставить её ни с чем я не могла. В конечном итоге, она заменила мне мать. Отец правда, в виде Цербера, был у меня паршивый, зато научилась жизни. А ведь они оба друг друга терпеть не могут. Как иронично…

Тихий стук огласил комнату, заставив вновь выпрямиться и разблокировать двери. Убрав голограмму, я устало взглянула на вошедшего, невольно поднявшись с места и затаив дыхание.

– Ориас.

Врас замер при виде меня и улыбнулся. Я быстро окинула его взглядом, пытаясь отыскать хоть малейший признак того, что он прознал про моё путешествие в Белый Свет. Однако этого не было, хотя полностью уверенной я не могла быть.

– Я хотел поговорить.

– О чём же? – растерянно нахмурилась я, смахнув с лица белую прядку.

– Про то, зачем убил Мать Аай.

Я напряглась, никак не ожидав такого ответа. Меня насторожило, каким тоном всё это произнёс Ориас – решительным и мрачным. Видимо, он давно собирался поднять этот вопрос, всё ещё колеблясь и не зная, с чего начать.

– Ориас, если ты не хочешь говорить…

– Нет, Мэл, – поднял руку врас, тяжело вздохнув. – В том то и дело, что хочу… хочу, чтобы ты поняла, зачем я это сделал. И не только ради того, чтобы Оникс возглавил Содружество – это было только на втором плане.

Я мысленно вздохнула, оперевшись бедром об стол и скрестив на груди руки. Что ж, раз Ориас что–то решил, он от этого не отступит. Уж больно хорошо я его знала.

– Об этом никто не знает, кроме меня, – негромко произнёс Ориас, глядя мне в глаза. – Тогда, в Ядре, я пригласил Мать Аай на разговор. Да, я планировал её тогда убить, но всё ещё медлил. Я должен был кое–что у неё спросить, и ответ, как ты уже поняла, мне не особо понравился.

– Мягко сказано, – пробормотала я, уже громче добавив: – Так о чём вы разговаривали?

Ориас грустно усмехнулся, переведя взгляд на окно.

– О том, что моя мать является одной из её дочерей… – тихо произнёс он.

У меня от неожиданности перехватило дыхание.

– У Матери Аай официально было две дочери, одна из которых оказалась бесплодна, а вторая подарила ей Виторию. Однако Мать